на тощих телах гимнасток.
«Ты какая-то неправильная, – с отвращением говорил Карине Мир Яковлевич. – Если будешь пить одну только воду, все равно поправишься. И даже если воду не будешь пить!»
«Это, наверное, потому что я деревенская, – с грустью думала Карина. – Все-таки Сергач – это, скорее, деревня, чем город. А может, воспоминания о маминых оладушках и пирожках с печенкой уже сами по себе калорий добавляют!»
Все произошло в Монако. Это была ее последняя зарубежная поездка. Накануне стартов всю сборную – и мужчин, и женщин – пригласил к себе родственник принца Монако. Он был большим поклонником спортивной гимнастики, в основном гимнасток, как хихикали между собой девчонки. Ну что ж, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Может, это не очень прилично – называть особу, приближенную ко двору, паршивой овцой, но он оказался таким несимпатичным, что девчонки с трудом сдерживали брезгливую дрожь, когда хозяин пожимал им руки своей влажной пухлой лапой. Впрочем, приставаний опасаться не стоило: очень скоро стало ясно, что его интересует только один человек.
Карину иногда поражало, сколько сексуальных эмоций вызывают у зрителей их выступления. Хотя, конечно, когда на помост выходила, к примеру, Римма Волгина – их прима, звезда сборной, с ее алчно горящими черными глазами и совершенно гуттаперчевым телом, что-то необычное ощущали даже ее соперницы-ненавистницы. Не зря Мир Яковлевич – он тренировал и Римму – нарочно требовал от хореографа, чтобы тот подчеркивал именно эротичность облика гимнастки. «Перед тобой Лолита, – твердил он и визажисту команды. – Порочная и невинная, еще более порочная именно оттого, что пока еще абсолютно невинная». Вся штука в том, что Римма давно уже не была невинной, и она без стеснения рассказывала об этом девчонкам. Ее первым мужчиной был первый тренер из родного Новосибирска, лишивший Римму девственности, когда той было всего тринадцать лет. Их тренировки незаметно переросли в такие интенсивные занятия сексуальной акробатикой, что тренер (он, кстати, был довольно молод, двадцать пять, не больше) не на шутку влюбился. Но однажды на тренировку случайно заглянула мать Риммы, а зал, где проходили «индивидуальные занятия», оказался по роковой оплошности не заперт…
Заявление в милицию было написано, однако в приватной беседе мигом протрезвевший тренер смог убедить разъяренную родительницу, что на свободе он будет ей полезней, чем за решеткой. Амбиции мадам Волгиной относительно своей дочери ни для кого не были тайной. В результате молодой человек лично обратился к своему двоюродному дяде – тренеру российской сборной по женской спортивной гимнастике, – и Римма была принята в команду. Сказать по правде, дядя ни разу не пожалел об услуге, которую оказал похотливому племяннику, поскольку в лице Риммы сборная воистину приобрела неграненый алмаз. Постепенно алмаз стал настоящим бриллиантом, а ранняя опытность придавала отточенной пластике Риммы тот оттенок чувственности, которая делала ее выступления непревзойденными.
