спутанными у первого.
В смысле характеристики деятельности Кувера в нашем сказании есть достаточно яркий материал, но, как сказано выше, лишенный хронологической почвы и систематичности. Автор несколько раз указывает на то, что князья окружавших Солунь славянских племен приняли греческую культуру, усвоили себе греческую одежду и язык: таков был князь ринхинов Первунд [6], таков Мавр, лицо, приближенное к Куверу и обладавшее знанием как греческого, так славянского и болгарского языков [7], но не сообщает ничего подобного о Кувере, хотя этот последний еще больше был проникнут греческим образованием, чем первые. Есть лишь одна сторона, на которой сближается наш автор с епископом Иоанном из Никиу, именно оба они одинаково объясняют успехи Кувера в борьбе с соседями тем, что в пользу их были христианская вера и святое крещение.
Переходим снова к сказанию о чудесах. Наиболее оригинальным и совсем не затронутым другими источниками известием следует признать то, что после одержанных над аварами побед Кувер со своим народом перешел Дунай и завладел Керамисиевым станом в греческой стране, откуда начал угрожать разным городам империи, между прочим Солуни и царственному городу Константинополю. Как объяснить этот любопытный факт? И прежде всего что разуметь под топографическим термином Керамисиев лагерь?
Прежде всего нельзя не отметить то наблюдение, что у писателя неодинаково пишется этот термин, что дает основание предполагать, что он и для самого писателя был не столь обычным, т. е. что это не греческий, а иностранный и, может быть, болгарский термин. Что место военного расположения, стоянка или лагерь древних болгар, имело название κάµπος на официальном языке, это прекрасно засвидетельствовано надписью Омортага [8], где так названо расположение болгарского стана в Плиске со столицей хана и его двором: εις της Πλσκας τον κάµπον µένοντα. Как до сих пор не может быть разъяснено, какому языку принадлежит слово Πλσκας, или Плиска, так и по отношению к термину Κεραµήσιος нам не следует крепко держаться за латинский и греческий язык, для которого термин вполне чужд. Предположение, что выражение «Керамисиев стан» должно быть объясняемо не из греческого языка, может находить себе некоторое подтверждение и в том, что керамисианами наш автор называет спутников Кувера, поселенных в захваченном им месте по переходе через Дунай, и что этот термин иногда употребляется в связи со славянами. Нельзя также не привести здесь себе на память имя болгарского хана Кормесия, жившего в начале VIII в. [9] Признаемся, мы даем лишь соображения и делаем догадки к объяснению довольно необычного термина. В дальнейших выводах мы склоняемся к тому заключению, что Кувер поселился со своими спутниками поблизости от Дуная и имел целью своих замыслов Восточную Болгарию, как это весьма определенно указано и в легенде. Теперь, что касается того пункта, который первоначально захватили болгаре, то здесь, не рискуя делать новые топографические расследования, мы можем идти
