прожившего долгую жизнь и оставившего после смерти лишь облегчение юнги. Но тогда все было много проще.
Ворчун и Половой остановили меня сразу же наверху трапа. Мой одноглазый начальник едва сдерживал бешенство, а Ворчун, недовольно поджав губы, старался на соратника вообще не смотреть.
Сердце екнуло…
– Лавани, Бауди. – Половой кивнул и отошел чуть в сторону от прохода, чтобы не мешать команде подниматься на борт. Ветер задувал в недра ледохода колючую снежную крошку.
– Да, мастер Половой? – угрюмо спросил я, понимая, о чем пойдет разговор.
– Тебя переводят в стюарды, – буркнул одноглазый моряк, и я с изумлением и постыдной радостью обнаружил, что старший матрос указывает не на меня, а на Фарри. У того же отвисла челюсть.
– Эм… А… – забубнил мой друг. – А если я…
– Приказ капитана, сынок, – с ноткой презрения проскрипел Ворчун. – Он тебя сам выбрал.
– Гром, конечно, молодец. У меня на палубе народу не так уж и много, чтобы так юнгами разбрасываться. – Половой злился. – С какого гнилого железа мы нанимаем юнг, если мне на вахту ставить некого?!
– Скажи это капитану, а? – фыркнул Ворчун. Старшие матросы обменялись злыми взглядами. В стенах вдруг затрещали механизмы, поднимающие кормовой трап. Я с нетерпением покосился на Пустыню и серые зубья льдов, торопя тот момент, когда металлический лист закроет меня от ветра и хмурого неба.
Нет, ну надо же! Фарри – стюард. Я не удержался от глупого смешка, вспоминая злоключения приятеля в Снежной Шапке. Его «везение» Дувал, несомненно, оценит. Я беззлобно предвкушал возможные истории счастливой звезды моего друга. Если бы Ворчун выбрал меня – я бы бил и ронял все специально, со зла, чтобы капитан выбрал себе другого стюарда. Но в случае с Фарри это ведь не будет случайностью. Это будет нормой, законом жизни, правилами Лавани.
Судьба недолюбливала моего неунывающего приятеля, а тому словно и дела до нее не было. Даже сейчас, поборов изумление, он с восторгом отнесся к идее Ворчуна. Но пока этой радости не показывал.
– Что это за смешок был, Бауди, ледяная ты зараза? – уставился на меня Половой.
– Простите, старший матрос, – потупил я взгляд, едва сдерживаясь от неуместного смеха. Моряк неодобрительно покачал головой и проговорил:
– А тебя, как я понял, забирают в абордажники.
Я опешил, сразу вспомнив о Волке и Сиплом. Веселье мигом улетучилось.
– Как так?!.
Увидев мой испуг, Половой чуть смягчился:
– Не сразу. С тобой будет заниматься Торос, и он скажет, когда ты будешь готов войти в абордажную команду. До того момента живешь у нас. Тренируешься у них. Завтра утром после побудки найди Тороса на первой палубе.
– Оледенеть можно, – присвистнул Фарри. – Просто оледенеть…
Глава седьмая
«Главное – что сказал Торос»
