было спасать водителя, я вернулся и подошёл к ним. Оказывается в машине сидели два жуликоватых молодых итальянца и старались продать Фуаду за пятьсот евро замшевый пиджак в пакете. Наивные, они думали о нём слишком хорошо. Я встал рядом и со смехом следил за этим спектаклем. Фуад, сбивая цену, довёл её до ста долларов, затем умудрился опустить ещё на сорок долларов. Итальянцы что-то доказывали, размахивая руками, кричали, показывая лейбл на пиджаке, но Фуад упорно продолжал сбивать цену. Даже на расстоянии было видно, что пиджак из искусственной кожи, цена которой не больше тридцати долларов. Если было бы время, я не стал бы мешать ему издеваться над ними, но надо было идти. Я взяв за локоть и оторвал Фуада от них, итальянцы радостно и с облегчением вздохнув, замахали на прощание. Фуад хихикнул и тут же, повернувшись ко мне, произнёс:
− Ну и зачем ты помешал, ещё немного и пиджак был бы наш за сто российских рублей,− и обернувшись, помахал итальянцам. − Чао! Коммивояжеры хреновы.
Мы перешли на другую сторону и, заглянув ещё раз в карту, пошли по улице Марсо по направлению к Эйфелевой башне, верхние этажи которой уже виднелись. Улица Вильсон открылась неожиданно. Подняв головы, мы увидели дом номер два с кондитерской на первом этаже. Под номером четыре был бутик женской одежды. Так, двигаясь по правой стороне, мы приблизились к дому номер двенадцать. Здание было угловое, шестиэтажное, хорошо сохранившейся постройкой с красивыми ажурными большими балконами, прошлого или, может, даже позапрошлого века. Я достал визитку Аслана и набрал номер. Незнакомый женский голос быстро и непонятно что-то сказал. Она говорила так быстро, что даже Фуад, прослушав несколько раз, не смог ничего разобрать.
− Интересно, что она сказала?
− Ты у меня спрашиваешь? Давай садись.
Напротив входа у кромки тротуара стояла скамейка. Широкая входная дверь была изумрудного цвета с двумя бронзовыми ручками и барельефом над дверью. Справа от двери был установлен домофон. Я подошёл к двери и наугад нажал на несколько кнопок, дверь не отреагировала. Зайти запросто не получилось. Значит, будем сидеть и ждать. Ничего нет хуже, чем ждать и притом на голодный желудок. Посидев пятнадцать минут, Фуад вскочил и огляделся:
− Всё, я не могу. В самолёте мы еду проспали и неизвестно сколько нам сидеть. Я пойду и принесу что-нибудь из кондитерской. Тебе что принести?
− Люля-кебаб, пити и побольше зелени. Фофа, а вдруг дверь откроется. Мне что, её ногой держать?
Фуад уже нёсся направо и не слышал меня, а вернее делал вид, что не слышит. Слева в конце квартала за решёткой виднелся сад, из которого доносился детский смех. Окна на первом этаже были большие, слева от входа было только одно окно, наверное, эта комната консьержки. Может, постучать ей в окно, попросить, и она откроет дверь. Открыть, может, и откроет, а впустить вряд ли. Хотя окна на первом этаже без решётки, получается, квартирных краж у них нет. Время тянулось долго и хотелось кушать. Размышления мои
