style="font-size:15px;"> − Выше, − смутившись, произнёс он.
− Ну, да, метр восемьдесят это мой рост, − и повернувшись ко мне, спросила:
− Ты помнишь, я ещё играла в баскетбол за наш факультет. Какие прекрасные безоблачные были времена.
Наконец её взгляд обратился ко мне. Поняв что удобный момент настал, я дополнил:
− Сафа, воспоминания о прошедшей молодости оставим на потом. Сейчас надо, чтобы ты описала своего преследователя, а Фуад нарисует. Будем иметь хотя бы представление о нём и для этого тебе лучше сесть.
− Зачем, Фофа не меня же будет рисовать. Я буду ходить, двигаться, так даже лучше вспоминается. Всё, я начинаю. Маська, иди ко мне на руки.
Минут через десять, взглянув через плечо Фуада, я увидел портрет.
− Разгуливать с таким лицом это уже большое преступление, − сквозь зубы заметил я и от удивления приподнял брови.
Это было лицо гориллы.
− Может, позвоним в зоопарк? − слабо пошутил я и замолк на несколько минут. − Нам труба! Сафа, это точно он, может, ты слегка преувеличиваешь?
Сафа покачала головой. Собачка в её руках выкатила глаза, заскулила, завиляла хвостом и, по-моему, хлопнулась в обморок.
− Значит, это он! После университета я несколько лет занимался следственно-розыскной работой и тебе могу твёрдо сказать, от такого можно спастись только в танке. Ребята, к сожалению, я – пас! Не смотрите на меня так, может без меня…и в самолёте меня укачивает.
Я ещё раз взглянул на рисунок. Старик Чезаре Ломброзо − итальянский криминалист и тюремный психиатр с большой радостью занёс бы его в свою известную книгу“ Преступный человек”. Понятно, что не стоило связываться с этим делом, зачем мне лишняя головная боль и неприятности, но отказаться надо было так, чтобы не обидеть Сафуру.
Пять часов спустя, в пятнадцать минут шестого, под зорким взглядом крепкозадых тёток в таможенной униформе я и Фуад выходили из аэропорта “Шереметьево”, тихо напевая давно забытую песню”Дорогая моя столица. Золотая моя Москва”. Я снова в Москве, в городе моего славного прошлого. Вежливый и энергичный голос окликнул нас, мы повернулись. Подбежал коротко стриженый улыбающийся молодой парень в кожаной куртке и тренировочных штанах, спросил, куда нам надо, предложил подвезти в центр Москвы за сорок долларов. Мы торговаться не стали, он по телефону вызвал машину, на крыше которой красовалась надпись «такси». За баранкой этой обшарпанной колымаги сидел угрюмый, крепко сколоченный мужик c крупным, обветренным лицом. С его внешними данными ему больше подошла бы грубая физическая работа. Я сел впереди рядом с водителем, Фуад с сумками пристроился на заднем сидении. Из машины неприятно пахло дешёвыми духами, алкоголем и луком. Я тоже любитель лука, но не в таком же количестве. Напрасно мы поторопились, надо было обратиться в диспетчерскую по заказу такси. Теперь уже поздно, да и неудобно. Единственным желанием было поскорее доехать и устроиться в гостинице. Как только этот передвижной автоутиль тронулся,
