краю, Сэл не знал.
– Ты проводник из другого мира? – в лоб спросила девица. – И великий шаман?
– Вроде того.
– А еще друг Сумрака.
– Точно.
– У нас любят идущих. Они интересные. А от мужчин из других миров рождаются сильные дети. Ты бы оказал мне честь…
Проводник закашлялся. Ну и запросы тут у них! Но выражение «оказать честь» на будущее запомнил.
– Извини, но я пока не планирую становиться отцом.
Девушка нимало не смутилась.
– Ничего страшного. Это все равно будет большой честью для нас.
Слово «это» она выделила особенно и провела острым язычком по губам.
– Для нас? – озадаченно переспросил Сэл и тут только заметил в стороне вторую орчаночку. Такую же стройную, гибкую. Она стояла у самого огня, будто стеснялась подойти поближе, но в недвусмысленности взглядов определенно давала фору подруге.
– Мы приехали на всю ночь. Нам повезло и нашлось свободное уединение на крайнем круге…
– Далековато отсюда, – посочувствовал Буревестник. – Наверное, стоит вас проводить.
Он вернулся внутрь, убедился, что Лар спокойно спит, и заглянул в стоящий на столике кубок, в котором оставалось чуть меньше половины чудодейственного питья.
Не пропадать же добру?
Проснулся Лар сам. Сердце билось ровно, мысли были ясными. В душе не осталось злости и обид. Он подумал об отце и не почувствовал ничего, кроме легкой грусти. Вспомнил убитых им ночью и пришел к выводу, что смерть их была достойной в отличие от жизни. Немного болели перетянутые бинтами запястья (раны от ритуальной жертвы отчего-то не затянулись после обращения в туман), а в ладони до сих пор лежал отломанный от стальной короны зубец – маленький осколок его мира, все, что он унесет с собой.
– Мне нужна одежда, подобающая князю Элир, – не поднимаясь, сказал он Кангару, чье присутствие почувствовал за перегородкой. – Пусть приведут лошадей и разбудят моего друга. Найдете его на крайнем круге.
Можно еще немного поиграть в бога, пользуясь силой, которую дает ему это место. Но недолго, а то так несложно и заиграться, забыться и навсегда раствориться в тени Изначального Сумрака. Таскидар знал об этом и не приходил в святилище чаще, чем раз в три луны, когда собирал тут народ на суд владетеля.
– Ты сказал, князю Элир? – заглянул в его уединение Ахенар. – Твой народ не простит тебе этого.
– Не забывайся, вождь, – беззлобно осадил его Лар. – То, что ты привел меня сюда ночью, может, и сделало тебя первым среди старейшин кланов, но не ровней мне.
– Прости, – смиренно поклонился орк, осознав свою ошибку.
– Я отказался от стальной короны не ради золотого венца Долины, – успокоил его Иоллар. – А теперь иди.
Трудно быть богом. Даже его воплощением среди живущих. Того и гляди, не оправдаешь ожиданий. Но Лар уже не боялся. Сумрак лишь в родном мире обретал божественную сущность, и после того,
