мозоли. Обувь, что была на мне сейчас, мозоли не натирала, она в принципе ноги стирала в кровь. А ведь в некоторых европейских странах в Cредние века простой люд носил что-то подобное моим нынешним деревянным калошам. Теперь понятно, почему тогда смертность среди населения была столь высока. Люди явно не переживали шикарных болевых ощущений в области ступней.
Да и одежда, которая сейчас болталась на мне, не добавляла приятных ощущений. Грубая ткань балахона постоянно путалась в ногах, мешая быстрому бегу. Так что забег у меня получился весьма своеобразный. Ковыляя и путаясь в собственных одеяниях, старалась держать темп и, не дай Чехов, не рухнуть на землю.
Но когда это меня останавливало? Особенно если я к внуку спешила? Да меня не может остановить даже обострившийся ревматизм в плохую погоду, правда, внук предлагал попробовать с танками. Данюшу я все-таки догнала. Вот он, рыжего парнишку материт. Хм. Я такому его явно не учила. Сколько раз говорила: матерщина – удел необразованных низших слоев. У которых имеется явная творческая жилка, открывающаяся в моменты сильнейших порывов души. Так что если фантазия убогая, то лучше молчать. Это же наш великий язык, наше наследие, ну кто так бездарно его растрачивает? Я же говорила этому неучу: верх искусства брани – это умение без единого матерного слова донести до оппонента мысль обо всех его недостатках, так, чтобы он согласился с вашим мнением. Эх, молодежь! Учить их еще и учить!
Мое мгновенно вспыхнувшее возмущение остудила фраза, произнесенная с жутким акцентом.
– Здравствуйте, почтенные, – на ломаном русском мявкнул рыжий.
Я не ослышалась? Смотрю на внука, тот ошарашенно сверлит взглядом ребенка.
– Данюша, я передумала. Держи его крепко и не отпускай.
– Ну привет, коль не шутишь, – говорит внук на родном языке.
– Здравствуйте, почтенные, – улыбаясь и кивая, как китайский болванчик, повторил парнишка. Он выглядел напуганным и отчаявшимся, но старался держать лицо.
– Малой, пластинку смени, – нахмурился внук.
Паренек продолжал непонимающе улыбаться. Паники в его взгляде прибавилось. Я так понимаю, он, кроме этой фразы, больше ничего не знает.
– Бабуль, ты уверена, что не была в этом мире раньше? – оторопело посмотрел на меня любимый потомок. Про воришку мы на время забыли.
– Не улавливаю сути вопроса, Данюш, – нахмурилась я.
– А как же твоя привычка обучать языку всех встречных иностранцев? – был мне ответ.
– И вовсе это не так, – справедливо возмутилась я.
– Это ты скажи обслуживающему персоналу той гостиницы в Риме, где мы отдыхали прошлым летом, – аргументировал потомок.
– Так, внук, не отвлекайся от насущных проблем. Лучше выясни, откуда такие познания у простого карманника.
Между собой мы общались на родном могучем. То, что парнишка карманник, можно было понять по зажатому в кулаке внука мп3-проигрывателю. За своим любимым плеером
