я, интересно знать, должна сделать? Сцену ревности закатить? Не дождется. Буду я еще на всяких эльфиек глазастых распыляться!
– Больно надо! – фыркнула я, выуживая из своих вещей одну из многочисленных баночек, всученных мне Рудиком в первый день пребывания в Боллате, плеснула на ладонь немного ее содержимого и блаженно принюхалась.
Похлопала чистой рукой по плечу это чудо растрепанное, давая знак сесть, и принялась приводить в порядок его шевелюру. Жесткие серые пряди скользили, точно нити в руках умелой пряхи. По мере того как их хозяин приобретал относительно приличный вид, моя обида на него таяла.
– Что там представлять? Как ты оттачиваешь на ней свою властелинистость? Спасибо, я это и так ежедневно вижу.
– Вот как? – Алекс был даже немного разочарован.
– Вот так, – удовлетворенно изрекла я, расправляя по его плечам струящиеся пряди. Не хуже чем у любого эльфа получилось. Конечно, со скидкой на грязно-серый цвет.
Не признаваться же ему, что вчера я всерьез прикидывала наиболее болезненные способы убийства одной остроухой красотки?
– Все было именно так, как говорит Чезариэль, – продолжил властелин.
Я задумчиво покрутила в руках баночку с настоем, вернула ее на место, затем тщательно вымыла руки в тазике с мыльной водой, насухо вытерла махровым полотенцем и ответила:
– Я бы на твоем месте не была так уверена.
Ну вот! Не успела оглянуться, как стала подозрительней Габриэля.
– Ксения… – Алекс подошел ко мне, взял за плечи, разворачивая к себе, и проникновенно заглянул в глаза. – Айлин – мой друг. И она ничем не отличается от Габриэля, Любы или Дармира.
– А еще она эльфийка, – попыталась я спустить властелина на грешную землю. – И вполне логично, что она защищает своего царя.
– Я ей верю.
– А я – нет!
– С каких это пор ты перестала доверять моему чутью? – Алекс воспользовался запрещенным приемом, который вкупе с нежным поглаживанием по волосам (знает ведь, коварный, где мое слабое место, – я разве что не замурлыкала от удовольствия) принес ожидаемый результат.
– Ладно, сдаюсь, – проворчала я. Тем более что никаких разумных доводов у меня все равно нет. Других – тоже нет. И Власа здесь даже в помине не было. А спорила я просто так, из вредности. – Она тебе тоже жизнью обязана?
– Нет, мы учились вместе. Я знаю Айлин не намного меньше, чем себя самого.
Вот оно что! Надо же… А я-то посчитала дивную своей ровесницей или около того. Забавно.
Признаться, я и сама не подозревала ушастых (за исключением одного конкретного) ни в чем особенном. Им в вину можно вменить разве что чрезмерное самомнение, но оно пока еще злодеянием не считается (вот и хорошо, иначе не летать бы мне больше).
Продолжить разговор помешал деликатный стук в дверь. Появившийся слуга вежливо напомнил, что его величество давно нас ожидает. Я хмыкнула про себя. Неужели пять минут – это «давно»?
