нашел кого бережиней объявить! С таким же успехом мог бы и сам ею заделаться. Или вон Лапусу предложил бы.
– Давайте поскорее уйдем отсюда, – тихо проговорила Люба. – Мне здесь как-то не по себе.
Женщина первой поднялась и направилась к выходу. Мы ее горячо поддержали. В конце концов бережиня, ее книга и вся прочая судьбоносная дребедень – это вообще не наши проблемы. Я уже раз десять пожалела, что поддалась на уговоры интуиции и сунулась сюда. Вечно из-за моей безголовости друзьям страдать приходится.
Ага, уйдешь тут, как же! Книга снова зашелестела, взлетела, нагнала Любу уже на пороге и, захлопнувшись, отвесила ей ладный подзатыльник. Ух ты, не хуже чем у Габриэля получилось!
Женщина слабо ойкнула и уходить раздумала.
Мы дружно замерли, ошарашенно взирая то на Любу, то на лежащую у ее ног книгу. Не уверена, что хочу знать, что все это значит.
И отчего это вид у нее такой виноватый?
– Извините, – прошептала женщина, еле сдерживая слезы.
– И далеко ты собралась? – усмехнулся ангел. Весело ему, видите ли. Посмотрела бы, как бы он заговорил, кабы его не пойми кем сделали!
– П-просто… я не хочу… здесь… – Люба, уже не таясь, захлюпала носом.
– Да я про то, что ты собственность свою забыла, – пояснил ангел, поднимая книгу и вкладывая ее в руки перепуганной женщине. И, довольно бесцеремонно вытолкнув ее за дверь, припечатал: – Бережиня. Нашли кому доверить. Всегда знал, с бабы никогда проку не будет.
Но книга явно считала иначе: следующий подзатыльник получил уже ангел. И самое интересное – мгновенно заткнулся. Наконец-то и на него управа нашлась! Всегда бы так.
– Откуда ты вообще про этих бережинь знаешь? – спросил Алекс, запрыгивая в седло. Судя по всему, ни в библиотеке Академии, ни в его личной о бережинях не было ни слова, иначе не блестели бы сейчас так азартно глаза травника. Едва властелин понял, что на его хранительницу никто не претендует, в нем заговорил бывший маг.
– Чему ты удивляешься? В ангелах ведь тоже есть толика крови богов.
Какие, однако, щедрые эти боги! Интересно, им самим хоть что-нибудь осталось?
– Но в Любе-то ее нет, – резонно заметил Дармир. В отличие от властелина он вполне адекватно отнесся к новому статусу жены. Во всяком случае, не стенал, руки не заламывал, волосы на себе не рвал, на окружающих не кидался и вообще старательно делал вид, что так и было задумано. Сдать бы к нему Алекса на перевоспитание. А то, чувствую, еще немного, и он меня к себе цепями прикует, сказав, что так оно и было.
– Теперь есть, – как ни в чем не бывало заявил ангел. – Можете считать, что провидение выкинуло хитрый финт.
– А что ты там видишь? – Пожирающее меня любопытство наконец вылезло наружу.
Люба ничего не ответила, но на ее лице крупными рунами было написано, что она бы предпочла больше никогда не видеть эту книгу. Сунув злополучный фолиант за пазуху, женщина отвернулась.
