сверху. До первого пробуждения не было большого промежутка. В тот день я встала в 5:30 утра, чтобы покормить Алекса – я совершала этот ритуал пять раз в день, шестым было кормление из бутылки. Затем я отвела Джаспера на автобусную остановку. В тот день я выступала на конференции с рекламной командой моего издателя. Вечером я сидела во дворе перед домом, наслаждаясь весенними цветами, пока новорожденный Алекс дремал.
На следующий день я сопровождала Сэма на экскурсию в местный музей, а сразу после нее села на поезд до Нью-Йорка – нужно было принять участие в нескольких профессиональных мероприятиях. Вернувшись домой в 22:30, я поболтала с мужем перед тем, как сцедить молоко, и легла спать в 23:30, чтобы встать в 5:45 следующего дня и начать все сначала.
Я быстро вошла в ритм слежки. Утром каждого понедельника я записывала последние события воскресенья, вносила записи в архив и открывала новый лист. Я заполняла журнал каждые несколько часов. Это было достаточно легко делать в рабочие дни, когда я сидела за компьютером. По выходным необходимость расписывать свои часы привносила в мой домашний офис больше движения, чем я рассчитывала. Пришлось учиться запоминать, что я сделала за день.
При необходимости я оставляла заметки на бумаге и тогда с документальной точностью могла восстановить все 24 часа. Меня не смущали широкие категории. В таблице отметка «Работа» может означать различные проекты, но это обобщение позволяет сократить отслеживание моего времени до трех минут или около того ежедневно. Хотя это составляет 21 минуту в неделю – чуть больше 18 часов в год, – это примерно то количество времени, которое я ежегодно трачу на чистку зубов – деятельность, в целесообразности которой я не вижу причин сомневаться.
Тем летом, осенью, зимой, весной я продолжала следить за своими часами. Мой дневник времени засвидетельствовал 11-часовую поездку в дюны Индианы и безумную погоню за дикой кошкой, которая потом последовала за нами до места, где мы остановились. Помню, как она прыгнула в кроватку с Алексом, заставив и себя, и его взлететь в воздух с пронзительными криками.
Дневник говорил, что я потратила большое количество времени на сцеживание грудного молока. Были заметки о поездках в Чикаго, Лондон и Орландо. Я записывала, как возила Джаспера на тренировку по плаванию или как Сэм возвращался домой из клуба Lego. И да, если вам интересно – моя интимная жизнь тоже попадала в дневник. Ее, конечно, пришлось описывать довольно сухо – чтобы можно было не волноваться, если дневник вдруг попадет в руки детей, которые частенько захаживают в мой офис.
Когда снова наступила середина апреля – время, запомнившееся мне тяжелой болезнью желудка, – я написала в своем блоге, что скоро поделюсь итогами. Мне казалось, что это будет малоинтересно тем, кто не читал обновления на LauraVanderkam.com. Поэтому я был потрясена, когда однажды вечером, сидя со своей семьей за ужином в пиццерии, я проверила свою электронную почту и обнаружила письмо от редактора New York Times. Меня просили
