ее. Пока Ковалёва бесполезно пыталась справиться со странной реакцией организма, к жертве похищения стоявшей в коридоре с деловым видом подошел один из гостей. Они о чем-то недолго переговаривались, Диана строила сочувственное лицо и выглядела довольно убедительно. Ни единого следа от повреждений, видимых Яной на том снимке: ни синяка, ни царапины, ни одного сбитого ногтя. Исключительный макияж и яркий маникюр. Князева выглядела так, будто сошла с обложки журнала с заголовком «женщина в бизнесе». Незнакомец потрогал собеседницу за плечо в поддерживающем жесте и покинул ее. И этот короткий эпизод вселил в Яну осознание действительности происходящего. Рыжеволосая ей не мерещится, она стоит в ресторане, у кабинета их начальника, в расслабленной позе. Стоит так, будто и не была похищена, будто не прошло месяца от ее исчезновения, будто ее портреты не висели на всех столбах городских проспектов. В этот миг нервные окончания в конечностях поймали импульсы мозга, и Ковалёва трусливо убежала в гостевой туалет, закрываясь в нем от всего мира.
Металлическая ручка на закрытой двери зашевелилась, больно приминая бок Яны, которым она прильнула к барьеру. Девушка отпрыгнула от импровизированной баррикады и отошла к раковинам, делая вид, что приводит прическу в порядок. В отражении глаза ее истерично блестели, сероватый белок глазниц усыпан лопнувшими сосудами у внутреннего уголка, напряжение в голове было настолько велико, что девушка едва держалась на ногах. Она опустила взгляд на мгновение и почувствовала легкое головокружение, не ощущая того, как медленно заваливается на спину.
– Девушка! – кто-то подхватил ее, это были аккуратные, чуть теплые женские руки, которые по сравнению с ледяной кожей Яны чудились обжигающе горячими. От этой кардинальной разницы вернулось восприятие. Ковалёва открыла глаза, видя перед собой знакомые черты, и едва ли не с криком ринулась прочь от видения.
Диана испугалась не меньше нее, она в ошеломлении подняла руки, которыми только-только держала ее и показала их Яне:
– Спокойно… простите, что напугала вас, но вы едва не упали на кафельный пол, – ее приятный голос обволакивал как жидкий шелк, а глаза – серо-голубые как у матери – смотрели с искренностью и волнением. Не вымолвившая ни слова Ковалёва, прижималась кобчиком к каменной основе раковин, словно пыталась слиться со стеной.
– Вы… Диана Князева? – тихо произнесла она, все еще надеясь, что попросту могла обознаться. Или ее бедовая голова выдала желаемое за действительное.
– Да, это я, – коротко ответила рыжая и отвернулась к зеркалу, одергивая рукава голубого брючного костюма. – Я знаю, о чем вы спросите. Но вас же ищут и полиция, и волонтеры, семья сходит с ума от горя… Да. И мне грустно от того, как все обернулось. Но месяц назад я уехала сама. Хотелось просто исчезнуть с радаров, не видеть знакомых лиц, не слышать известных имен. Я уехала, и надо сказать пропасть у меня получилось, но в один миг я поняла, что нужно вернуться. Можете осудить меня,
