интересный, не слыханный ранее. Покрутился парень в городских низах где-то в центральных землях, но к нашему делу это не относится. Ничего ему пришить нельзя, даже попытку снасильничать невинную девицу архейского рода. Пусть начальство думает.
Возглас Арелия оторвал старика-Следящего от писанины.
– Дарки! – Вспотевший маг со злостью отдернул руку от головы узника. – Пустая голова, пустая!
– Вроде не совсем дурак, – не понял старик.
– Защита у него там! – проревел Ревущий.
– Так, понятно. Архей и ученик Хранящих. Чего ты расстраиваешься, они известные выдумщики. Не смог и не смог, дарки с ним.
– Да я чуть откат не заработал, глупый старик! Пусто там, понимаешь – пусто! Нет такой защиты! Не бывает!
– Значит, теперь есть. Успокойся, воды попей. Хранящие… – произнес с глубокомысленным вздохом. – Чего только я о них не слышал…
Тюрьма – великолепное место для размышлений. Гитлер диктовал Гессу «Майн Кампф», Ленин молоком из хлебной чернильницы писал статьи, и другие мыслители не отставали, не зря переводили продукты. Все занимались делом.
Рус хоть и не был мыслителем такого масштаба, но тоже зря времени не терял – изучал магию. В меру сил, возможностей и наглой самоуверенности.
Первые сутки тупо отсыпался, глубоко зарываясь в щедро накиданную на деревянную лежанку солому. Голоногому узнику в одной короткой шелковой тунике в глубокой каменной яме-зиндане всегда зябко. Железная решетка на высоте в два человеческих роста, нары, глиняная параша, тусклый масляный светильник над решетчатой крышей… вот, пожалуй, и вся обстановка. Дважды в день спускали еду, один раз поднимали парашу. Вот и все развлечения, не считая переругивания с невидимым охранником и пары допросов, ради которых узнику сбрасывали веревочную лестницу и тащили наверх, на первый уровень в знакомую комнату.
Больше его не мучили сывороткой правды и не пытались читать память. Старик-Следящий задавал несколько уточняющих вопросов по разным эпизодам, записывал ответы. А сам, нехороший человек, игнорировал резонный вопрос арестанта: «Что в мире творится?». Через полчетверти раскланивались и расходились. Чинно-благородно, без мордобоя. Глупый вопрос: «А за что я все-таки сижу?» – Рус и не пытался задавать. Он соглашался с Жегловым: «Наказания без вины не бывает». Войдя в камеру, простите, спустившись в яму, благодарил молчаливых охранников за прогулку и зарывался в солому. Думу думать.
Впрочем, его невозмутимость была напускной. На самом деле он жутко переживал за себя и друзей, и неизвестно, за кого больше. Первым делом – связь. Узнать, как у них дела, не сидят ли в соседних ямах или (помыслить страшно!) вовсе мертвы. Второе – проблема выхода на свободу. Выпустят – отлично, нет – побег. Рус не собирался ждать казни. Но сначала связь, ею и занялся после суток отсыпания.
Кандалы не стали для него проблемой. Маги не подозревали о таком оригинальном входе в транс – выброс
