Что этому неизвестному здесь понадобилось? Он открывает дверь, видит Станислава и… убивает его?
Зачем?
В убийстве нет смысла. Два человека из одной конторы, в неурочный час, в неурочном месте… достаточно легко придумать правдоподобное объяснение. Но тот, кто пришел следом за Станиславом, предпочел решить проблему иначе. И если так, то…
…и почему Стас не насторожился? Подпустил его к себе так близко?
Следовало бы выяснить, что именно искал Станислав. Может, тогда все и станет ясно?
А лопоухий убрался наконец. Тело унесли. Кабинет опечатывать не стали.
Игнат вышел к сотрудникам и, окинув их взглядом, подумал, что убить парня мог, в сущности, любой. Даже Ксюша… да, она милая. Очаровательная даже. Девочка-конфетка, но вот что под ее разноцветной оберткой прячется – вопрос!
– Его действительно убили? – поинтересовалась Эллочка, разглядывая акриловые ногти совершенной формы. А Игнат представил в этой холеной ручке нож. И почему-то картина эта не вызвала у него внутреннего протеста. Могла бы? Пожалуй. В пятницу – кофе сварить. В понедельник утром – заколоть.
Загадочная женская натура.
– Если речь о Станиславе, то – да. Он был убит.
– Бедный…
Виктория Павловна вздыхает и прижимает платочек к своей необъятной груди, в районе сердца.
Она на убийцу не похожа. Она ведь пирожки приносит, угощает ими всех, кроме Игната, и каждому спешит рассказать о своей дочери. Специалист хороший… бухгалтер… стальные нервы, бульдожья хватка.
И снова: на убийцу все же похожа и она.
Акулина безучастно пялится в окно, жевательную резинку жует, пузыри надувает. Логист. Хороший. А еще что? Ничего.
Дмитрий уткнулся носом в бумаги, даже сейчас его не отвлечь от любимого отчета…
Кто же из них?
– Сегодня, пожалуй, вам всем стоит вернуться домой. А завтра – жду вас в обычное время.
Сыщик из Игната аховый, но кое-что он сегодня проверит.
Вот только расходиться сотрудники не спешили. Виктория Павловна вспомнила, что надо бы собрать на венок и на похороны тоже, а Эллочка пробормотала, что у Стаса семья не из бедных, как-нибудь и без ее участия его похоронят, но деньги все равно дала.
Акулина по-прежнему надувала розовые пузыри, будто и не слышала ничего.
А Ксюша через приоткрытую дверь разглядывала стол. Войти в кабинет она не решалась.
– В синей папке – старые дела, – сказала она, когда Игнат подошел к ней. – Закрытые. И странно: зачем они Стасу?
Или не ему?
Еще кое-что разбивало прежнюю, вполне стройную теорию Игната.
– Во сколько ты приехала? – спросил он.
– К семи. Я… думала, что тут будет беспорядок. И я хоть немного приберусь.
А Игнат появился в половине восьмого. И тогда же открыл кабинет. И вошел, и проверил у парня пульс. А шея Стаса была
