она, шагнула обратно, скинула привычным жестом шаль на кресло при входе и включила свет.
Дважды звать меня не надо было. Я переобулась в тапочки и проследовала за хозяйкой на кухню. Валентина была права, когда предупреждала о возрасте родителей Карины. Несмотря на бодрый вид, Виолетте можно было смело дать примерно семьдесят лет. Но спину она держала прямо и ногами переступала уверенно.
– Хотите чаю? – спросила она и, не дождавшись моего ответа, поставила чайник. Я с одобрением отметила, что она заварила свежий, довольно ароматный чай, запах ягод и трав от которого был слышен даже за столом. Я невольно прониклась к ней уважением, так как сама была большой поклонницей чайной церемонии, органически не принимая быстро окрашивающие воду в положенный цвет напитки из пакетиков.
– Спасибо, – произнесла я, когда она поставила на стол чашку и пододвинула поближе вазочку с конфетами и печеньем.
– Так что конкретно вас интересует, я просто ума не приложу, чем могу оказаться полезной, – произнесла она задумчиво. Я поняла, что она больше не злится на мое вторжение, даже охотно начала говорить. – Моя девочка дружила со Светой, как это бывает в школе, им казалось, что так будет всегда, но, – она тяжело вздохнула, – все обернулось трагически. – Она отпила чай, замерла, глядя куда-то поверх моей головы, очевидно, вспоминая, потом вздрогнула, словно бы спохватилась: – Но, насколько я знаю, Крайнова разбилась на машине, с чего вдруг расследование спустя столько лет? – задала она вполне закономерный вопрос.
– Да, это так. Ее брат меня нанял. Пока что я пытаюсь понять, был ли в тех событиях криминальный подтекст, – честно призналась я.
– Вон оно как, брат объявился, а где он был тогда? – В ее голосе зазвучало осуждение.
– Он был арестован за кражу, – удивленно проговорила я, так как была уверена, что родители Карины в курсе.
– Ах да, что-то припоминаю, – нахмурилась она. – Но, признаться, тогда не придала этому особенного значения. Девочки окончили школу, пути их разошлись, как это часто бывает, интересы изменились, они редко виделись.
– Да, я понимаю. Значит, о муже Светланы вы ничего не знаете?
– О! – Она вдруг оживилась, лицо ее помрачнело. – Об этом негодяе я не хочу говорить! – Она со стуком опустила чашку на блюдце, совершенно не жалея изящного фарфора, настолько упоминание о Хитрецове взбудоражило ее.
– Но как же так, я не могу понять, в чем причина такой реакции? – Я подалась вперед от любопытства.
– Кариночка, бедная, когда узнала, что Светочка погибла, места себе не находила. Примчалась в Горовск из Москвы. Сон потеряла, хотя ведь несколько лет прошло после катастрофы. Я ее успокаивала, но, как мне тогда показалось, у моей Кариночки были какие-то причины так переживать. Словно она что-то знала такое про смерть Крайновой, из-за чего мучилась. Но мне не рассказывала ничего. – Виолетта тяжело вздохнула, вспоминая те события. – Она так перенервничала, все себя корила, что увлеклась учебой, новой студенческой жизнью и практически разорвала старые связи. Она, как мне
