комнату лесным ароматом горящих поленьев. Все эти радости жизни были не доступны в арктической белизне больницы. И потом Альдо не в первый раз выздоравливал здесь.
После чудовищного плена, который его заставил пережить жестокий полубезумец, когда смерть прошла рядом с ним, именно в этой комнате Альдо вновь обрел вкус к жизни, здоровье и желание сражаться за Лизу.
А его жена, зацепившись за нечаянно произнесенное в горячке слово, уехала, хлопнув дверью, и поклялась никогда не возвращаться! По сути, сейчас ситуация повторялась, за тем лишь исключением, что в первый раз Альдо был невиновен, а во второй – виновен вне всяких сомнений! Хуже того, Альдо не только не сердился на Полину за ту томную ловушку, в которую она его заманила, но и находил утешение, вспоминая в тишине одиноких ночей самые жаркие мгновения, проведенные в ее объятиях… Удастся ли ему когда-нибудь забыть о них? Трудно сказать!
Тем временем повседневная жизнь в особняке маркизы де Соммьер претерпела некоторые изменения в связи с ночным присутствием двух дюжих полицейских, которые по приказу комиссара Ланглуа охраняли дом и его обитателей… Охрана должна была присутствовать в доме вплоть до полного выздоровления Морозини. Так решил Ланглуа. Днем дом был под более или менее надежным присмотром Адальбера и План-Крепен, но с наступлением сумерек регулярно появлялись люди с набережной Орфевр. Один устраивался на канапе в зимнем саду, чтобы наблюдать за задней стороной дома, которую от большого парка отделяла лишь простая ограда. Другой, находясь в галерее второго этажа, не спускал глаз со спален, особенно с комнаты Альдо. В доме быстро заметили, что стражей было шестеро, они сменяли друг друга каждые двадцать четыре часа, все отличались исключительно хорошим настроением и сияющими улыбками. Казалось, полицейские невероятно счастливы выполнять эту монотонную работу, даже те из них, кто был женат.
Эта неожиданная радость жизни заинтриговала госпожу де Соммьер, и однажды, когда Ланглуа приехал проверить, все ли в порядке, она спросила его:
– Первые две ночи у нас дежурили Дюпен и Дюбуа, потом они стали приходить только каждый третий вечер. Почему?
Комиссар рассмеялся:
– А, вы заметили? Поначалу я собирался доверить эту работу только им двоим, но то, что они рассказали в управлении, привело к своего рода дворцовому перевороту.
– Отчего же?
– Потому что с ними слишком хорошо обращаются! Если бы я это не прекратил, здесь побывала бы вся бригада, чтобы хотя бы раз отведать блюда, приготовленные вашей Эвлалией, и вина из вашего погреба. И это не считая кофе, грога и других горячих напитков, которые всегда в их распоряжении! У вас настоящий дворец Чревоугодия, маркиза, и мне будет стоить немалого труда вытащить их отсюда, когда Морозини совсем поправится… или когда мы, наконец, схватим банду Торелли-Борджиа!
– Новости есть?
– Не слишком много! Я сталкиваюсь с огромными трудностями, пытаясь получить разрешение федеральных властей на ведение следствия в Швейцарии. Они достаточно
