запущено еще в детстве. К счастью, принц был еще слишком мал, чтобы озлобиться и превратиться в мстительное, безнравственное существо, что было бы угрозой для всего мира, и мне удалось хоть что-то сделать. Но рассеянность, безответственность и несерьезность принца, с которыми не могу справиться даже я, вполне могут когда-либо…
– Да ладно вам, – усмехнулся Шеллар. – Можно подумать, он родился злобным и безнравственным! Принц был добрым и славным ребенком и вырос нормальным парнем. А разгильдяем он был всегда. Им и остался. Может, с возрастом остепенится. Вы же сами говорили, что с эльфами это происходит годам к ста…
– Поверьте, ваше величество, этому миру очень повезло, что малыш не успел еще дойти до мысли, что, когда тебя обижают, можно дать сдачи. Что же касается его разгильдяйства, то, по-моему, он достаточно взрослый, чтобы соображать, что делает! Неужели трудно понять, что обладание такой Силой накладывает определенные ограничения?
– Поверьте, мэтр, в пятнадцать лет это очень трудно. Все дети во все времена нарушали запреты просто потому, что им хочется. Кто-то курит в укромном уголке, кто-то лазает к девчонкам в окно, а кто-то пробует колдовать в меру сил.
– Вот именно – в меру! А если не в меру? Я множество раз запрещал ему тащить из других миров что ни попадя, объяснял, что это может быть опасно. И вы объясняли. И Жак объяснял. На конкретных примерах. И без толку.
Король вздохнул, снова переставил ферзя и сообщил:
– Вам мат, мэтр Истран.
– Мат так мат, – равнодушно согласился маг и стал складывать фигуры в коробку. – Пойду я, ваше величество, посмотрю, что там делает наш принц Мафей. А то что-то на душе у меня неспокойно.
Вышеупомянутый принц Мафей тоже, разумеется, не спал. Грех было не воспользоваться тем, что наставник ушел пообщаться с королем, и не пошарить быстренько в других мирах. Принц не мог понять, почему все так стремятся запретить это увлекательное развлечение? Он был уверен, что когда-нибудь ему попадется что-то столь необыкновенное, что все сразу поймут, как были не правы. А еще Мафей втайне мечтал, что в один прекрасный день спасет от смертельной опасности девушку своей мечты и она тут же его полюбит… Правда, он плохо представлял себе эту самую девушку, но был уверен, что узнает ее, когда увидит. Как минимум, она должна была быть прекрасна (а как же иначе!), не обременена предрассудками, будто секс на первом свидании – свидетельство безнравственного поведения, и уж конечно при общении с его высочеством будет с интересом поддерживать разговор о магии, а не интересоваться формой ушей принца. Нездоровый интерес других к его ушам просто раздражал. Ну, выросли они длиннее, чем у окружающих, и заостренные кончики обязательно торчат из-под волос, так что, обязательно нужно на них пялиться? Коль уж на то пошло, он и не должен быть похож на других людей хотя бы потому,
