style="font-size:15px;"> Я поиграла своим богатством, приподняв руками.
– Сиськи может и не доросли, зато у меня есть совсем другое. Сержик приспустил спортивные брюки и без какого-либо стеснения достал свой детородный орган, которым и принялся поигрывать в противовес мне. Мужская плоть тут же начала наливаться кровью. Размер члена увеличивался прямо на глазах.
– Ты раньше времени дурака бы не вываливал, а то застудишь. Придется работать грузчиком. А мешки таскать это тебе не девочек наяривать, – предупредила, сама в это время поправляя чуть поплывший макияж.
– Типун тебе на язык, – Сержик больше всего на свете боялся стать импотентом. Он как-то мне рассказывал о своем самом страшном кошмаре, в котором он стал немощен и ему пришлось жить на одно пособие по безработице.
В это время в гримерную ворвался наш режиссер Родригес, коротышка с синдромом Наполеона.
– Вы еще здесь, ленивцы? А ну-ка, быстро подняли свои задницы и пошли трахаться, мои птенчики.
При росте метр пятьдесят пять Родригес называл всех «мои птенчики». Причем его совершенно не смущало, что некоторые из мальчиков были выше его наполовину и шире вдвое.
Я как можно грациознее поднялась с пуфика и поправила на себе легкий халатик, постаравшись сильнее оголить грудь. А все для чего? Чтобы Родригес лишнюю минуту пострадал. Он давно ко мне подбивал клинья, но я стоически отказывала, делая вид, что не замечаю его домогательств. Мужчина открыто не приставал, но так или иначе подкатывал, при всем при том не переходя границы приличия. Я же по мере возможности его провоцировала, но делала так, чтобы нельзя было придраться. Кажется, нас обоих устраивала подобная игра.
– Ирма, ты сегодня просто очаровательна, – сделал мне комплимент Родригес, не вынимая взгляда из декольте.
– Я всегда такая, это ты меня не замечаешь, – скривила губки, как будто обиделась.
– Звезда моя, разве я могу тебя не замечать? Ты всегда светишь, словно солнышко.
– Ну, да, особенно когда стою раком и ты заглядываешь с тыла.
– Вот всегда ты все опошлишь. Я вижу в человеке лишь все самое прекрасное.
Все же Родригес был немного другим, не от мира сего. Мужчина жил в каком-то своем удивительном мире, хотя и вращался в самом что ни на есть грязном бизнесе после проституции и наркоторговли.
– Сержик, ты идешь? – позвала парня.
Я никогда никому не говорила о том, что до жути боялась съемочной площадки. Она у меня вызывала неосознанный страх, с которым я была вынуждена жить изо дня в день. Это было сильнее меня. Ни одна живая душа не могла представить, что Ирма «Сладкие губки» ненавидела свою работу до зубной дрожи. Однако это было так. Мое тело являлось единственным источником дохода за последние десять лет и именно им я пользовалась на полную катушку.
А все почему? Потому как одна гнида, что б он перевернулся в гробу, лишил меня всякой возможности прожить нормальную жизнь, поступить
