не написал ни разу. Они забыли о существовании друг друга настолько прочно, что оставалось только удивляться, как прожили вместе целых два года.
Письмо… Адресовано Марии Смирновой. Как странно! Покойной бабушке!
«Здравствуй, дорогая Мария!
Пишет тебе Федор. Прости, что беспокою. Старый я стал и больной. Боюсь помереть, не увидев тебя – свою первую любовь. Прости меня за все, если сможешь, и подай весточку. Расскажу тебе все по порядку с того самого нашего последнего дня, как я видел тебя последний раз.
После войны в немецких донесениях прочитала известная контора о странных случаях на мосту в вашем городке. Будто бы является иногда там женщина, манит к себе людей, а ушедшие за ней – пропадают. Немцы придавали большое значение всяким мистическим явлениям. И это пробовали изучать. Даже получили какие-то результаты. Эти результаты после войны заинтересовали и наших. Речь шла, конечно, о возможности применения неизвестного типа оружия. Для прояснения вопроса послали в ваш городок троих инженеров из арестованных. С ними гэбиста, и меня – вместо прораба. Корешиться с ними на глазах нашего начальника не стоило, они тоже посматривали, не стучу ли я.
Слухам мы не верили, а собирались составить убедительный отчет. Чтобы от чего-то оттолкнуться, стали мост ремонтировать. Я уже в то время неплохим плотником считался, со смекалкой. Механизмы любил встраивать в свои изделия.
И вот наши арестанты после месяца работ начали рассказывать, что появляется на том берегу женщина. Внезапно возникает, ниоткуда. То один ее увидит, то другой. Гэбист не верил, сердился. Велел позвать, как увидят. А видно ее, дескать, было, с середины моста. Даже так рассказывали – на шаг вперед пройдешь – является она, шаг назад отступишь – пропадает.
В то утро они позвали нашего начальника на мост. Я не пошел. Ты меня спасла. Зачем мне смотреть на других женщин, когда я целыми днями думал о тебе?! Молодым был, влюбленным!
Так я и не понял, что случилась. Услышал крик, выстрелы, подбежал – арестантов наших нет, гэбист исчез. Местность открытая, а вокруг – ни души. И вроде как воронка из воздуха меня вперед затягивает… Или казалось мне это? Испугался я здорово. Убежал… До вечера прятался, не знал, как и кому заявить. А к вечеру меня арестовали.
Не буду рассказывать в письме, через что пришлось пройти. Следователь выдвинул версию, что арестанты застрелили гэбиста, а сами ушли к границе. От меня добивались ясности, а мне рассказать было нечего. Нечистую силу в свидетели не призовешь и к делу ни пришьешь. Предъявили оставление поста, дезертирство. Стыдили, что на помощь не пришел, подмогу не вызвал. Ответить пришлось.
О тебе я никому не говорил. Не хотел, чтобы эта история как-то тебя задела. А когда освободился, попытался выяснить, могу ли вернуться. Мне сказали, что у тебя семья, ребенок. Не стал я мешать твоей семейной жизни. А теперь твой муж, надеюсь, оценит это, поймет меня и простит.
Сам я был женат, жену схоронил,
