настолько важен, что не стоит решать на ходу, что все обдумаешь и обсудишь вечером. Зря смеешься. Она не почувствует иронии.
Ребята развеселились, а мать Леши, Зинаида Ивановна, нет. Она зашла ко мне на следующий вечер и с порога спросила, можно ли рисунками исправить положение дел в семье сына.
– У его младшего брата уже маленькая дочка. Леша вместе с Людочкой со школы, а ребенка все нет. Ты пойми, я ж к ней, как к родной, привыкла.
– То, что вы предлагаете, называется колдовством. Я этим не занимаюсь.
– Попробовать-то можно. Все бабы – немного колдуньи. Твои рисунки – это уже колдовство.
– Нет. Рисунки – это как будто подглядывание. Может, и нехорошо, но допустимо, а колдовство – это влияние, подмена, понимаете? Вы уверены, что сделаете лучше?
Зинаида Ивановна не послушала меня. Я узнала, что она и в церковь ходит, и ищет адреса бабок-колдуний одновременно. Она настояла, чтобы Люда поехала сначала к чудотворной иконе, потом на медицинскую консультацию в область, потом в глухую деревню к гадалке.
Казалось, что результат вот-вот будет. Люда несколько раз надеялась, что станет матерью, но через три-четыре недели у нее начиналась депрессия из-за несбывшейся надежды. Алексей уходил с головой в работу. Он объявил жене, что не видит повода для разрыва семьи из-за их бездетности, что они должны найти другие интересы. Или он готов на усыновление. Люда с ним не согласилась. Она здорова и дождется своего ребенка.
Я сменила работу, Люда с Лешей – квартиру. Теперь мы лишь изредка перезванивались, поздравляя друг друга с праздниками. Через год, перебирая свои бумаги, я нашла рисунок с треугольниками. Захотелось взять в руки карандаш и дорисовать линии движения. Мою руку уводило к краю листа, когда я крутила спираль Людмилы. Линия Алексея металась туда-сюда, но теперь спираль не пересекала. Я опустила карандаш на треугольник, обозначавший Люду. Рука стала рисовать вокруг него кольца – барьеры. В поле вокруг треугольника Алексея мне захотелось нарисовать множество точек и штрихов, словно комаров, которые тучей вьются вокруг полнокровного человека.
Я придумала причину, позвонила Зинаиде Ивановне и, как бы невзначай, поинтересовалась жизнью молодых.
– Я как раз недалеко от тебя. Не против, если заскочу на минуточку?
Женщина торопливо прошла к дивану, села и без предисловий поведала грустную историю о наболевшем. Карьера у Алексея пошла в гору, зарплата резко выросла. Он стал много времени проводить в командировках. В семье появился новый повод для ссор – его ревность.
– А она, – удивлялась Зинаида Ивановна, – не успокаивает его, наоборот, дразнит. Я-то ее знаю. Домоседка. Осторожная, брезгливая. На сторону никогда не пойдет. С чего бы ему начать сомневаться?
– Она таким способом привлекает к себе внимание, а он по себе, наверное, судит. Скажите честно, у него появилась другая женщина?
Собеседница в сердцах махнула
