восторге. Кроме шуток: как только она поймет, что мне ничто не угрожает, то мигом бросит все силы на изучение вещества, вызвавшего раздражение. Конечно, мама не обрадуется, что я поранилась, но она ни за что не упустит шанс узнать о Загрее побольше и собрать ценные данные.
– Ой! – Кора мигом перестала дуться. Она с упоением огляделась вокруг и добавила: – Знаешь, я понятия не имела, что здесь так красиво. Я-то думала всегда…
– Что?
Кора глубоко вздохнула.
– Моя мать родилась на планете-месторождении. У нее даже названия нет – только двадцатизначный цифровой код. Если маму растолкать посреди ночи, она его без запинки выдаст. Я пыталась выучить его в детстве, но потом поняла – ей бы не хотелось, чтобы я его помнила. Не хотелось бы, чтобы я связывала с тем миром прошлое или будущее.
Я не перебивала ее. Если Кору потянуло на откровенность, я только «за». Ведь подобные разговоры сближают. О чем я могу еще мечтать под оранжевым чуждым небом Загрея?
– Когда она вспоминает о той планете, где выросла, то всегда называет ее скучной, серой, тесной. И знаешь… мне всегда хочется сказать: «Мам, я смотрю на нашу колонию – и не вижу особой разницы». Но я молчу. Не хочу ее обидеть.
Мне нечего возразить, ведь Кора права. Ведь главное колониальное поселение на Загрее – это сплошные серые индустриальные пейзажи, построенные из обломков. В поселке разбиты сады – девяносто процентов колониальной провизии выращивается здесь же, и сами колонисты надеются, что в ближайшие пять лет смогут перейти на самообеспечение, – но все они спрятаны за поляризованными тепличными стеклами, преобразующими здешний оранжевый свет в что-то более удобоваримое для земных растений. Все цветовое разнообразие ограничивается игровыми площадками для самых маленьких – тех несчастных детей, которым невдомек, что небо может быть голубым. Которые не поверят в такую несуразицу, если им рассказать.
Может статься, именно эти загрейские дети – не подростки, уже бросающие вызов основным колониальным ограничениям, а маленькие наивные дошколята, – смогут взять результаты исследований моих родителей и употребить их так, чтобы планета стала для них настоящим домом, а не очередным полустанком на пути от Земли в неизвестность.
А может, это будет Кора. Она продолжала обозревать луга кругом нас, и вся буквально лучилась от восторга.
– Знаешь, я по-прежнему думаю, что вечеринка нам не помешает, – сказала я.
Кора посмотрела на меня таким восторженным взглядом, что рыдать от счастья тянет.
– Правда? – переспросила она.
– Ну да. – Кошмарная идея, ничего не скажешь. – Пусть все приходят. Пусть Мишель увидит Виолу и перестанет распускать тупые слухи. Вообще, нечестно как-то – кругом такая красота, а вы, колонисты, ее даже не видите! Если не сворачивать с тракта, ничего с вами не случится.
В отличие от лесных тропинок, тракт между колонией и нашей резиденцией отлично защищен. Когда
