что рядом с нами известный тренер-велосипедист Кузнецов начал строить велотрек, но строить собрался на месте теннисных кортов, у которых тоже был хозяин. Корты считались «времянкой», поэтому с ними не особо считались, и администрация легко пообещала им разрушенную асфальтовую площадку автодрома, на которой мы уже вовсю проектировали ресторан с пивоварней, благоразумно сказав нам: разбирайтесь меж собой сами. А как разбираться? Участок один, у теннисистов крепкие связи, и за ними стоит солидный нефтяной инвестор.
А мы стоим с надутыми щеками и несем чушь про то, что мы чуть ли не в «кремлевский общак» засылаем, потому связываться с нами не надо, иначе старшим пожалуемся, а они этого не любят, и всем мало не покажется. Думаю, нам не поверили, но у инвестора, как мне кажется сейчас, возник другой инвест-проект на Каменном острове. Проект был солиднее и интереснее, поэтому денег инвестор не дал, а теннисист повел себя порядочно и не стал гадить, а просто отошел в сторону. За что ему отдельное спасибо, и поэтому мы до их пор общаемся.
После этого мы с удвоенной скоростью начали строить ресторан и оформлять документы; провели историко-культурную экспертизу, я ездил в Москву на прием к замминистра культуры и доказал, что никакой культуры в разрушенной асфальтовой площадке нет. Видимо, был убедителен и, получив согласие, уже достаточно легко победил Комитет по охране памятников СПб.
Еще мы с Мишей ездили в Мюнхен закупать оборудование для нашей будущей пивоварни. Приехали в какую то немецкую деревню, там в ангаре вся в паутине стоит пивоварня, причем немцы ее тоже покупали не новую и на разных заводах; на вопрос, работает или нет, нам оставалось только поверить на слово. Но тогда мы еще верили, что европейцы ведут себя в бизнесе честно всегда. Посмотрели, торганулись, в ближайшем ресторане отметили пивом же подписание контракта.
Едем назад, Миша просыпается и говорит: «А ты знаешь, что мы сейчас совершили самую большую сделку в нашей жизни?» – и заснул опять. Он вообще обладает уникальным свойством спать в любом месте в любой позе, отрубается мгновенно; а я сижу и думаю: он в деньгах имеет в виду? Ну да, мы никогда так много никому сразу не платили. Или, если говорить про значимость, эта сделка может изменить нашу жизнь? Мы до этого еще не варили пиво… и тоже заснул.
Наутро мы зачем-то поехали в Берлин. Утро было тяжелое, и мы что-то не рассчитали с деньгами. Их еле хватило на два билета, один суп и кружку пива в поезде. Вот так совершили свою первую серьезную сделку бизнесмены-пивовары. Потом нам деньги перевели «Вестерном», и все было нормально, но эта поездка на поезде! Голодные, уставшие после «самой крупной сделки», один суп на двоих и поезд, который тащился, не пропуская не только деревушки, но, как мне казалось, даже отдельных пассажиров, которые, стоя на путях, голосовали. Затем была большая стройка и все что с ней связано, затем я попал в больницу при более чем странных обстоятельствах.
Я поел в собственном ресторане грибного супа. Вкус
