рукопожатий, уж до мелких сошек я вполне дотянусь.
– Я не знаю, Лекса. Не знаю, – старательно изображая смирение, ответила я. – Думаю, как-нибудь я этот вопрос решу.
Подруга, до этого грустно смотревшая под ноги, подняла на меня полный надежды взгляд.
– Думаешь, получится?
Ответить ей отказом не представлялось возможным, хотя шансы на успех моего предприятия стремились к нулю. Где я, а где Совет, ответственный за распределение гладиаторских пар? Нищенка и королевская знать, но попытаться всё-таки стоило. Максимум, что мне грозит – это удвоенная норма поединков. Может, поставят старшекурсников. Или исключат из школы, но это не так страшно.
Свою роль в моей жизни заведение сыграло: официально меня признали совершеннолетней и ответственной за свои поступки. Ну а мало ли дел найдётся для боевого мага в опасном, полуцивилизованном мире? На кусок хлеба и крышу над головой определённо себе смогу заработать.
Отвлёкшись от далеко ушедших планов, я кивнула. Лекса, будто выдохнув и мгновенно успокоившись, вымученно улыбнулась.
– Всё будет хорошо. – Еле сдержалась, чтобы не взять её за руку, но публичные проявления чувств в стенах школы далеко не приветствовались – требовалось сохранять приличия.
Когда на небо опустилась ночь, я, вызубрив очередной блок формул и правил, легла спать, но в дверь тихонько постучали.
Лекса? Она обычно ложится на час раньше… Чтобы не гадать и не тыкать пальцем в небо, я, подгоняемая любопытством, тут же выкрикнула:
– Входите! Открыто!
Потребовалось буквально мгновение, чтобы приказать замку впустить гостью. Ей оказалась Вилла.
Неплохо девчонку подлечили, но не полностью. Часть лица всё ещё имела припухлость. Под глазами едва видны изрядно пожелтевшие и сравнявшиеся с тоном кожи синяки.
– Я по делу, – отводя печальный взгляд в сторону, сказала Вилла. Потом, чуть помявшись, спросила: – Ты очень сильно расстроена, что вас с Лексой три раза подряд в спарринг поставили?
Ну вот, уже и слушок понёсся. С другой стороны, не зря же Вилла перешагнула через свою гордость и пришла ко мне лично.
– Очень, – не стала я врать, но больше расстройства меня беспокоило бешенство.
Что эта тупая сучка знает? Или она пришла позлорадствовать?
– Ри, Лекса тебе врёт. И делает это постоянно.
После этих слов я округлила глаза – уж настолько фантастически прозвучало заявление Виллы.
Подруженька, тихий одуванчик, обманывает меня? Исключено.
– Я знаю, что ты мне не веришь, – испуганно наблюдая, как я меняюсь в лице, сказала Вилла. – Но попробуй сейчас связаться с Лексой.
– Она спит, – безапелляционно заявила я, но крохотный таракан сомнения всё же забрался в мою голову.
– Нет, – ответила гостья. – Она сейчас в зале боевой подготовки.
