одним выдающимся магическим математиком сто лет назад с целью научить ум ориентироваться в многомерных нелинейных процессах. Игра требовала одновременного присутствия мысли на нескольких пространственных уровнях и была доступна только узким специалистам. Трехмерные шахматы не только вынуждали думать в трех измерениях. За счет искривления мысленного пространства они собирали с противоположной от настоящего игрока стороне его призрачную копию, наделенную парадоксальным мышлением. Эрик проводил за шахматной доской часы и дни. Обычно он зависал над ней, как паук над жертвой, и запускал в сложную игровую ситуацию едкий яд своей нелинейной мысли. В подавляющем большинстве случаев ему везло, и этот яд поражал невидимого противника, собранного магическим механизмом из ментальной энергии самого игрока.
Эдмонд зашел и замер перед столом босса.
Эрик не шелохнулся. Как пресловутый паук, он созерцал вошедшего без единого движения. Вдруг он резко переменил позу, покрутив длинными конечностями.
– Что у тебя, Эдмонд? – прошипел он, демонстрируя плотоядную ухмылку, от которой у мало знающих его людей пробегали мурашки. – Что понадобилось моему лучшему сотруднику? Неужели пришел меня порадовать тем, что сумел полностью урегулировать тот конфликт с участием высшего демона? Молодец! И было бы странно, если бы ты не сделал этого. Ведь ты понимаешь, насколько потенциально скандальна и взрывоопасна эта история! Высший демон применил силу против человека. Я рад, что ты справился, сынок.
Речь Эрика Дельмонта была быстрой и изящной, как ползущая по саванне змея. Он чем-то напоминал воплотившегося в человеческом теле злого духа. Было в его ледяном пронизывающем взгляде и шипящем голосе что-то пробирающее до костей. Эдмонду он всегда казался ужасным призраком, выбравшимся по чьему-то недосмотру из промозглого потустороннего мира.
– Боюсь, сэр, что не могу пока порадовать вас такими новостями. Все несколько сложнее… Но конфликт близится к завершению. Вы подпишите?
Эрик брезгливо воззрился на рапорт, легший рядом с шахматами.
– Я тебя разбаловал, сынок. Ты, небось, привык, что из-за того, что ты делаешь все на отлично, я подписываю все твои рапорты и ходатайства, не глядя? Доложи-ка мне, в чем там загвоздка!
– Ну…
– И не переживай, Эдмонд. Расслабься, – сказал Дельмонт наигранно ласковым голосом, вызывающим немедленный спазм всего тела от тотального напряжения. – Пойми старика. Я интересуюсь только потому, что должен контролировать это громкое дело…
Эдмонд сделал серьезное лицо и кивнул, думая о том, насколько далеко слова Эрика отстояли от правды. Инспектор давно убедился в том, что его шеф является интриганом заоблачного уровня, находящим наивысшее удовольствие в манипулировании чужими судьбами. Старик годами плел свою человекомерную паутину, любуясь красотой и сложностью ее причудливого рисунка, испытывая нездоровое возбуждение
