пауза. Мырка вытерла нос и сказала первое попавшееся, «ну и что ты предлагаешь?».
– То есть я сам поселюсь в этой твоей квартире. Сделаю там ремонт даже. Тебе это обойдется недорого.
И он пообещал, что будет класть Мырке деньги на кредитную карту. Заведешь себе новую. Не ту, на которой пенсия. Чтобы ты лишний раз не ездила ко мне за деньгами.
– Бедная моя, – сказал он ей, – я тебя не покину. На меня ты можешь рассчитывать.
Мырка пригорюнилась с трубкой в руке. Какой все-таки Сергей Иванович добрый!
Волна признательности захлестнула ее.
Но С. И. шумно выдохнул в трубку и начал говорить, что беспокоится о ней, и давай сделаем мне генеральную доверенность на эту твою квартиру. Мало ли.
– Но как, – ответила удивленная Мырка, – ведь полгода еще не прошло, я еще в права не вступила, какая может быть доверенность!
– Ну, оставь мне то завещание! А то у тебя все пропадает!
– Оно еще оформляется у нотариусов. Пока что.
– Ах да, – опомнился муж, прерванный в своих мечтах.
И он начал ей платить какие-то шальные деньги, то есть у Мырки на счету появились доллары! Не очень много, правда, потому что дела Сергея Ивановича шли не слишком хорошо, он объяснил, квартирный рынок встал, продаж почти не было.
Но радостная Мырка, понимая, что жизнь наконец подарила ей шанс на другое существование, возмечтала побывать за границей.
Ее подруга объездила на туристическом автобусе всю Италию и собиралась во Францию, а другая пожила полгода няней в семье на морском побережье – и рассказывала буквально сказки о чудесных пляжах, дешевом жилье и фруктах за копейки.
И туда не нужно было визу! Так просто, в местном аэропорту тебе шлепали печать в паспорт – и живи.
Мырка решилась.
Она, руководствуясь советами подруг, подала документы на зарубежный паспорт.
Тяжелое лето кончилось, когда она буквально вытаскивала сестру подышать воздухом во двор на скамейку, а потом заводила назад, по лестнице к лифту, слушая ее едкие замечания.
Когда паспорт был получен, удалось разговориться на этой же скамейке с новой соседкой-пенсионеркой, которая жаждала найти подработку.
Мырка даже пригласила ее в гости на чай с пирогами, посадила за один стол с помрачневшей Шушей (Шуша с детства была ревнива до безумия) и потом, уже на лестнице, условилась с этой соседкой, что та будет за хорошие деньги ухаживать за Шушей.
Затем состоялся разговор с сестрой.
– Я уезжаю на месяц, – сказала Мырка. – Представь себе, что я лежу в больнице. И меня даже навещать не надо. Ну бывает, ты ведь лежишь иногда.
– Сравнила, – откликнулась сестра. – Что-то сравнила с пальцем.
– Всё с людьми случается, – отвечала бодрая Мырка.
– Я-то больна, а ты? Мымра говняная.
(В минуты гнева она слов не выбирала.)
– С тобой будет Элла Игнатьевна. Соседка
