обиделась, что ей достался простой карандаш, и она стала бормотать:
– Я этим франым карандафом не буду рифовать, бы-линн.
(Дети посещали садик и частенько приносили оттуда новые слова.)
Тем временем мама Ивана спросила охранника, как его зовут.
– Семен, – неожиданно для себя пискнул он и затем от души отхаркался.
– Сеня, вот поешьте. Я напекла пирожков. И есть шоколад. Вы, наверное, стоите тут до утра? Как же не повезло вам! В новогоднюю ночь!
– А, – махнул рукой мент, который, видимо, уже давно перебирал в уме все несправедливости, учиненные над ним начальством.
– Поешьте, а то мы хотим передать тут кое-какую еду сыну, он тоже с утра не ел.
– Да не положено, – отвечал хмурый Семен.
– Вам пирожка же можно? – не отставала мамаша арестанта.
– Не, – и мент даже отвернулся, чтобы не видеть пухлый прозрачный пакет, который Ванина мама поднесла повыше и приоткрыла.
По казенному помещению поплыл сдобный запах.
– Ну нельзя так нельзя, – согласилась Ванина мама и во мгновение ока накрыла на стол. Горка пирожков на пакете, литровая банка салата оливье, нарезанная сырокопченая колбаса, ломтики сыра, свежий батон… А также вафельный торт и кулек шоколадных конфет. Потом она выложила пластиковую посуду.
Семья Варвары и Ванина родня приступили к делу. Полинка, Маруся и Вероника налегли на конфеты, Санёк же сидел давился пирожком, который мать сунула ему в приоткрытый рот, пока он рисовал домик и елку.
– Ешьте, ешьте, ребята, – сказала мама Вани. – Празднуем Новый год.
Правда, в ее глазах, как непролитая слеза, стоял вопрос, чьи это дети (Ванины?) и куда влип Иван, если они не его.
Она не отрываясь смотрела на пирующих. Иван-то тоже у нее был белесый.
– Пить хочу, – с полными щеками произнес Саня.
Он сидел, кудрявый ангел, и смотрел своими синими глазами умоляюще (ресницы до бровей).
– Ффё, мы ефть не хотим, блин, – произнесла младшая своим перепачканным ртом. Перед ней лежало три фантика.
Мама Ивана обратилась к менту:
– Сеня, дорогой, где у вас тут вода? Я забыла бутылку. Дети вон пить просят, бедные, измучились уже.
Она почти плакала.
Вопрос с отцовством был почти решен, судя по ее растроганному виду.
– Да! – угрожающе, с пирожком за щекой, прорычала Ванина юная сестра. – Нарушение прав человека! Мучить маленьких детей, блин, вообще! Страсбургский суд!
Тут выступила Варвара:
– Да я в ларек сбегаю, принесу. Нечего у них просить. Видать же птицу по полету.
В ней тоже пробудилось гражданское самосознание.
Мамаша Ивана, прирожденный миротворец, подняла руку, призывая к спокойствию.
– Вам принести что-нибудь, Сенечка?
Неожиданно мирно дежурный ответил:
– А че ходить, че приносить, вон он автомат у нас, кофе, какао, шоколад…
И
