с упреком воскликнул он.
– Митя, пожалуйста, я очень устала...
Он раздел меня, молча прижал к себе. Его объятия не вызвали во мне столь бурных чувств, как объятия Сержа Мельникова, но странное дело, я тут же успокоилась.
– Ты славный, – сказала я.
– Иди, умывайся скорее, я буду тебя ждать...
Митина любовь временами почти не ощущалась – она была как воздух, который вдыхаешь машинально и не думаешь о том, как бы ты дышала без него. Его прикосновения и ласки были так естественны, что я почти не замечала их, мне казалось, что так и должно быть – он ласкает меня именно там и именно так, как я хочу. Я слышала про мужчин, которые после занятий любовью поворачиваются на другой бок и тут же засыпают, но я таких не знала. Воспоминания о первых двух мужьях как о любовниках совершенно стерлись у меня из памяти, мне казалось, что всю свою жизнь я живу только с Митей. И я погружалась в сон в его объятиях, пока он шептал что-то нежное, смешное, легчайшими прикосновениями пальцев касаясь лица, и эти прикосновения вызывали ощущение дивного покоя, который я испытывала, наверное, только в младенчестве, когда мама укачивала меня на руках, напевая колыбельную...
– Таня.
– М-м... – пробормотала я сквозь дрему.
– А ты видела на этом вечере свою первую любовь?
– Откуда ты знаешь?
Внутри меня все окаменело, но я старалась не подавать виду.
– Но у всех случается в школе любовь.
– Да.
– Он произвел на тебя впечатление, у тебя дрогнуло что-нибудь внутри?
– Митя, я устала, поговорим завтра!
– Нет, правда, мне все о тебе интересно.
– Он меня разочаровал, – ответила я коротко и тут же провалилась в глубокий сон.
Я не покривила душой – Серж Мельников действительно меня разочаровал: сначала подал надежду, а потом куда-то смылся без всякого предупреждения. Митя был в сто раз лучше.
Через пару дней мысли о моей первой любви окончательно улетучились – и все потому, что мне позвонили и предложили сняться в рекламе.
– Какой ужас! – невольно воскликнула я. – Мне уже несколько раз предлагали рекламировать прокладки и майонез...
– Нет, у нас другой товар.
– Да какая разница, бульонные кубики меня тоже не вдохновляют!
Иногда я позволяла себе немного покапризничать. Голос в трубке тут же пообещал, что мне хорошо заплатят.
– «Хорошо» – это сколько? – спросила я.
Мне ответили, и я призадумалась.
– А что рекламировать-то придется? – деловито спросила я.
– Итальянскую обувь.
Митя мечтал о новой машине...
Я, конечно, рановато радовалась – претенденток на этот рекламный ролик оказалось несколько. Но сделали пробы, и я больше всего понравилась начальству фирмы, которая собиралась торговать своей обувью в России.
– О, экзотик! – воскликнул, как мне сказали потом, сам господин Тоцци, увидев на экране мое конопатое
