Хотя девица и сама какая-то малахольная. Я пробовал с ней общаться… н-да… не самые приятные воспоминания. Но ничего! Сейчас умоюсь.… Позавтракаем.… Украдем Шурочку.… И на прогулку.… До вечера… Она с родителями уезжает в заграницу, сразу после Дня Рождения Аглаи. Так что пару дней придется пореже бывать дома… Я тебе потом расскажу…
Спускаясь по ступенькам лестницы, мы еще на втором этаже услышали, как разоряется Фёкла, ее визгливый голос просто резал уши. Она выговаривала одновременно Шурочке и ее матери о недостойном поведении девушки и меня, как гостя. Антон посмотрел на меня с усмешкой:
– Ну! Как тебе моя двоюродная бабка? Не правда ли, впечатляет? Ну, ничего! Это мы сейчас исправим. Наверное.
– Доброе утро, всем!– Жизнерадостно и громко поздоровался Антон.
Все сидящие за столом наперебой стали с ним здороваться. Фёкла поджала губы, и злобно посмотрела на своего внука, не удостоив его ответом. А вот ее приживалка, Степанида, заголосила:
– Доброе утро, батюшка, Антон Юрьевич! Соколик наш! Как почивали? Я Вам сейчас чашечку принесу, для чаю!
– Спасибо, Степанида! Мы с Алексеем Гавриловичем найдем, чем полакомиться у бабушки Аглаи.
Мы сели к столу, и служанка поставила перед нами столовые приборы. Во время завтрака Фёкла еще порывалась устроить скандал, но Антон, видимо хорошо зная ее повадки, не дал ей разгуляться в свое удовольствие. Как только мы плотно закусили, он громко сказал, повернувшись к Александре:
– Ты же собиралась с нами на конную прогулку! Чего же ты вырядилась в такое платье? Иди, надень что-нибудь более подходящее! Вдруг мы опять на дерево залезем? Помнишь, как нас обыскались до самой ночи, а мы на высоком дубу сидели, ни звука не произнеся?
– Помню, конечно, нас потом на колени в угол поставили. Мужики уже всю реку на лодках проплыли, думали, что мы утонули.– Смеясь, отвечала Шурочка.– Сейчас пойду, переоденусь. Вы же меня подождете? Я мигом.
– Никуда ты не поедешь!– Опять завела свою песню Фёкла.– Я тебе битый час о том говорю! Ольга! Я тебе сколько раз говорила, что ты плохо воспитываешь свою дочь! Ей семнадцать лет, а она к неженатым мужчинам липнет! Вся в мать и бабку Аглаю! Вон, моя Полинка, сидит скромно, и ни о чем не помышляет! Вот, что значит, хорошее воспитание!
Она бы ни за что не замолчала, но тут Аглая ее перебила, и как ни в чем не бывало, говорит:
– А это хорошая мысль! Я тоже хочу на конную прогулку! Я уже года два на лошадь не садилась. Свет мой, Сереженька! Прикажи и для нас с тобой смирных лошадок оседлать! Олюшка, а ты отважишься с нами прокатиться? Может еще, кто хочет?
– Мы бы с Олегом Борисовичем тоже непрочь тряхнуть стариной.– Неожиданно проговорила Глафира Никифоровна.– Уж очень здесь красивые места. Да и ягоды в лесу как раз сладким соком наполнились. С куста то оно всяко слаще будет!
– Ты, Оленька, поезжай. А я, пожалуй, дома останусь. От этой жары я совсем неважно себя чувствую. Пойду, посплю лучше.– Задумчиво проговорил Юрий Львович, и поцеловал жену в затылок.
