проститься с наместником. За все его поблагодарил, пообещал обязательно похвалить ему гостеприимство перед отцом. Отметил он и зеленое вино, которое так сильно ударило ему в голову. В ответ наместник лишь скупо улыбался и молча кивал головой, однако радостно взял деньги, которые ему отсчитал капитан Викар.
Провожать войско наместник не вышел. И когда вся армия уже достаточно отдалилась от замка, Горт сознался сиру Арнотому, что ничего не помнит о вчерашнем вечере, и чувствует, что в чем-то виноват, но не знает в чем.
– Вчерашнем? – С горьким смехом спросил командующий.
– А то, что было два дня назад? И три? Это вы позабыли? Ну, хотя это не удивительно, учитывая, что вас невозможно было оторвать от бутылки. – С неким призрением произнес командующий.
– Мы провели в стенах замка три дня? Не может быть. – В растерянности произнес Горт.
– В первый день вы допили бутылку того вина, которым Вас угостил сир Берси. Потребовали еще, и не удовлетворившись отрицательным ответом, разгромили его погреб. Вы нашли там целый ящик этого отвратительного пойла, и два дня мучили его и его замок. Вы избивали жителей, хвастая своей силой. Подняв лошадь на плечи, вы бегали с ней по городской площади, распугивая крестьян. Я приказал десяти гвардейцам Вас связать, простите мне этого решения, но другого пути Вас угомонить я не видел.
– И что потом?
Горт опустил голову на грудь и совсем паник, казалось, что он и сам начал все вспоминать.
– Потом? Потом вы раскидали моих гвардейцев как маленьких детей. Словно зверь гоняли местных девушек, а тех, которые не успевали спрятаться, вы уводили с собой в чертог.
– Почему ты меня не остановил?
– Остановил? Как? При всем моем уважение, милорд. Вы себя видели. Я пытался с Вами говорить, донести до Вас, какое зло Вы творите в доме, приютившем нас.
– А я что?
– Вы даже не удосужились выслушать меня. Вы просто швырнули меня в окно, как какую-то куклу. – Арнотом покраснел и поежился в седле.
Если бы не сугробы, сильно выросшие после снежной бури, я бы себе точно шею свернул, так как высота полета без малого была метров пять. Все бы ничего, можно было бы искупить ваши деяния деньгами вашего отца, если бы не ваше насилие над дочерью лорда Берси. Его единственная дочка, он умолял вас, на коленях просил.
– Голова моя бедовая. Что же я наделал, что же я наделал… – Завопил Горт.
– Вы сказали, что если, дословно «Ты червь, если не скроешься с глаз моих, твоя голова подобно голове предателя Гисли украсит ворота Ноттерхольда».
– А ведь я ему улыбался и говорил, что похвалю отцу его гостеприимство. – Убивался Горт.
Дальше они ехали молча. Горт погрузился в мысли о стыде и позоре, которые он навлек на имя отца своего. А сир Альрик ехал горделиво, поквитавшись за свое униженное достоинство. С души у него как будто камень сошел, когда он все высказал принцу.
К заходу солнца Горт будто
