эту минуту к полковнику подбежал человек в белом фартуке и белом колпаке на голове.
– Кузнецов, что у нас сегодня на завтрак? – потирая руки, с некоторым удовольствием спросил Канарейкин.
– Салат «Оливье», мороженое с клубникой и ананасовый сок.
– Давай, неси сынок, скорей, и еще булочки с повидлом не забудь и два пирожных.
– Любите сладкое? – спросил Захаров.
– Обожаю.
Когда перед ними оказались все упомянутые полковником блюда, Захаров, глядя на сервированный стол (а на нем стояла вся необходимая для этих продуктов посуда, включая специальные маленькие ложечки для мороженого), спросил:
– У вас здесь всех так кормят или это только в честь нашей встречи?
– Как вам сказать, Иван Алексеевич, – Канарейкин впервые за время их знакомства назвал Захарова по имени-отчеству, и вышло это у него с каким-то холодком. – Специально для нашей встречи сюда еще ничего и не приносили. Впрочем, сейчас исправим. Кузнецов, голубчик, принеси-ка нам по сто пятьдесят коньячка и лимончика закусить.
– Да вы тут как у Христа за пазухой живете, – с еще большим удивлением и восторгом сказал Захаров.
– Да нет, не у Христа, а у родной Коммунистической партии. Помните, я вам в вертолете говорил об условиях?
Захаров кивнул в ответ.
– Так вот, я вам тогда не сказал самого главного. Чем выше звание у человека, тем больше у него власти. Так?
– Предположим.
– Не предположим, а так оно и есть: я не люблю, когда люди прикидываются, не подтверждая очевидные истины…
– Хорошо, хорошо. Это так, – сказал Захаров, предвидя обиду Канарейкина за его игривый настрой по отношению к нему
– Стало быть, и возможностей у него становится больше, так?
– Так.
– Ну, а, когда вдобавок к власти поручают ему очень важное и ответственное дело, уж наверняка ему полномочий предоставят еще больше, так ведь?
– Так, – уже по привычке согласительно кивал Захаров.
– А раз так, то делайте выводы, Иван Алексеевич… А что касается этого, – Канарейкин показал на стоящие на столе тарелки, – то всех здесь кормят так или не так, вы сейчас сами поймете. Ответьте мне на один вопрос: завтрак рядового советского инженера чем-нибудь отличается от завтрака, скажем, первого секретаря обкома?
– Естественно, отличается.
– Так вот и здесь примерно так же отличается завтрак командира подводной лодки от простого солдата из роты охраны базы.
– Значит, мы здесь мороженое едим, а рядовые матросы перловку уминают?
– Зачем перловку – гречневую кашу на молоке. Они же не склад с ржавым оборудованием охраняют, а базу с очень, заметьте это себе, с очень дорогостоящей техникой.
После этого возникла пауза.
– Ладно, Иван Алексеевич, потом поговорим,
