и не вышел. Вот я и полез в подвал. А там дверь! С кнопками. Ну, я и набрал…
– Ну, хорошо. – Устало сказал шеф, прикрывая глаза и доставая пистолет. – Не хочешь по-хорошему, спрошу иначе.
С ужасом смотрю в черное дуло своей смерти.
– Итак. Куда ты дел рубины?
Дернув глазом, вспоминаю, как пришел домой и обнаружил в кармане куртки огромную дырень… камни высыпались по дороге в подкладку, а из нее – в грязь.
– Я… меня обокрали. Это были злые люди в белых капюшонах с золотыми зубами. Их было больше… я чудом ушел.
Мне почему-то не поверили и открыли огонь. А день так хорошо начинался… я работу нашел.
22:14
Когда ты летишь вниз. С высоты в 46 этажей. В голову приходит разное. Мысли сумбурны и больше похожи на яркие анимационные картинки, мелькающие перед глазами. Странно, но за те несколько секунд я успел подумать о многом…
Я пожалел, что разошелся со своей девушкой. быть папой, даже и чужим, наверное, клево.
Порадовался, что умираю от страшной болезни: не так обидно падать.
Ужаснулся: как бездарно потратил отпущенное мне время (надо было заложить квартиру и месяц не выходить из борделя).
Пожалел кота, запертого дома (смерть его будет мучительной, если только он не доведет соседей воплями до инфаркта).
Понял, что слишком закомплексован. Я в целом красив и жить мог бы еще долго… многое б успел.
Пожалел, что не умею кататься на мотоцикле.
Жаль, что у меня нет мотоцикла.
Просто пожалел себя: у меня вообще ничего нет.
Резко захотел жить. Пусть неделю, пусть месяц, но жить! И желательно на всю катушку.
После чего все же достиг земли, влетев в огромный контейнер, наполненный мусором и парой водяных матрацев, видимо, протекавших.
Последнее, что помню: вокруг много воды, грязи, страшно воняет и тело ломит так, будто члены ограбленной банды по очереди пинали меня последние 3 часа.
Среда.
04:18
Жизнь – она такая разная. Вот лежу на свалке. Весь в грязи. Вонь страшная. Что-то ползает вокруг, шевелится… а я счастлив. Счастлив настолько, что моя широкая сияющая улыбка страшно пугает местно сторожа застывшего напротив с дробовиком наперевес.
– Э. ты живой? – вежливо уточни ли у меня, удерживая рвущегося с цепи ротвейлера на месте.
– Да. – Тихо выдохнул я, набрал полную грудь воздуха и, закашлявшись от удушья, сел. – Живой.
04:47
Сторож оказался мировым человеком с хорошим чувством юмора. И моя душещипательная сага не могла оставить его равнодушным.
– Три мильёна! – охреневал он, удерживая подрагивающими руками ополовиненную бутылку водки. – Потерял!
Мрачно отпиваю из стакана, морщась от запаха сивухи. Как бы не ослепнуть.
– Где потерял-то?
– В канализации. – Убито.
– Не понял. Ты енто неудачно упал или так хитро линял?
– Это
