шофёр и машинистка затащили Мылова на заднее сиденье, подошёл Семён Давыдович и бросил туда дохлого поросёнка, сказав, что это подарок. Мотор завёлся, и они, наконец, поехали. Машинистка предложила отвезти Мылова в больницу, но он отказался. Всю дорогу девушка с восторженным ужасом оглядывалась на профорга. Кто бы мог подумать, что за этой невзрачной внешностью скрывался опытный ловелас?
В понедельник, часов в десять утра Коновалов пришёл к директору, и попросил соединить его с Мыловым, мол, после собрания он должен уже очухаться. Директор разрешил, но, заинтригованный последней фразой, вышел в приёмную послушать. Катя набрала номер, и разговор начался,
– Привет Мылов! Это Коновалов. Ты список жильцов в порядок привел?
– Ясыркина вписал?
– Молодец. И запомни: если еще полезешь в дела комбината, то следующий раз тебя будут бить телёнком. Понял?
Коновалов положил трубку, и сказал,
– Ну, всё. Катя, можешь обрадовать Зину Ясыркину.
Директор вмешался,
– Погоди Коновалов. Что значит следующий? Был и предыдущий? И почему телёнком?
– Потому что в пятницу после собрания его били поросёнком. И опять за бабу.
– Каким поросёнком?
– Обычным, живым, килограмм около семи, а может чуть больше. Редкое зрелище. Поросёнок визжит, дерьмо летит, и всё на Мылова.
– Так ты видел?
– А как же? Само собой. Разве можно это пропустить? За деньги такого не увидишь.
Катя изнемогала от смеха, а директор был в недоумении,
– Ты мне скажи, в чём смысл всего этого.
– Всё очень просто. Мылов, по-своему человек неплохой, и профорг грамотный, но он боится Крылова, а потому воздействовать на него было невозможно. Но, как известно, клин вышибается клином. Я создал для Мылова более страшного врага, чем Крылов, и теперь парторг ему не указ. Вон как быстро всё уладил. Но в станице он уже не появится даже под пистолетом.
– Коновалов, тебе бы тысячу лет назад жить в Византии, и там интриги плести.
– Ничего, в наше время тоже скучать не приходится.
После этой истории речь зашла о способе низведения Крылова, а также о мстительных розыгрышах вообще. Занятно было слушать Коновалова, серьёзно рассуждающего о юморе и шутках.
– Судя по этим историям, можно подумать, что я патологически мстительный тип. Но это вовсе не так! Да, в детстве случалось мстить. Не часто, но бывало. А что оставалось? Всегда найдутся подонки обижающие малышей только потому, что те маленькие, и не могут дать сдачи. А ребятишки каждый по-своему. Кто-то при случае спасается бегством, за кого-то заступается старший брат или старший товарищ. Жаловаться взрослым, то есть родителям, учителям, милиционерам и прочим, было как-то не принято. Кое-кто, конечно, жаловался, но престижа ему это не добавляло. Был свой, мальчишеский мир, и вмешивать в него взрослых было по-своему неэтично. Поэтому иные ребята просто терпели в надежде, что вырастут и рассчитаются. И рассчитывались.
Вот
