в сединах. Но выглядел бодро.
– В нашем скиту подавляющее большинство монахов – крестьяне. Есть из мещан, торговый народ. Хотел бы, чтобы вы познакомились с историей Ватопеда и нашего скита. Это будет основное послушание. Под начало кого-то из старцев вам не надо. Могут возникнуть недоразумения.
Александр Ксаверьевич решился спросить о важном для себя.
– В полку я был субалтерн-офицером, подчиненным, хотя последнее время командовал эскадроном. Шестеро моих гусаров ждут моего письма. Хотят постричься на Афоне.
– Лейб-гвардия – добрые слуги императору и Богу послужат усердно, – благословил настоятель.
И вдруг его глаза сверкнули радостно.
– Во время службы я слышал, как вы поете. Пусть регент послушает тебя, честной брат Александр.
Попрощались, но уже на улице послушника догнал келейник, просил вернуться.
У архимандрита уже новые посетители.
– Брат Леонтий – келиот, брат Николай – сиромах, – назвал архимандрит своих гостей и представил: – Рясофорный послушник Александр Булатович, из гусар лейб-гвардии, полковник.
Сказано было с удовольствием, отец Иосиф любил офицеров.
– Благословляю взять лошадь. Брат Леонтий, тоже на лошади, покажет место, где начало Афону и место явления Богородицы в наше время.
Ехали конь-о-конь, но келиот молчал сосредоточенно, видимо, читал молитвы. Испытание брат Александр выдержал. Келиот вдруг спросил:
– В России, в монастырях, чтят Иисусову молитву?
– Чтят, – ответил брат Александр.
– Но есть ли у ваших монахов осознание, что Господь в имени Своем Сам находится Своим страшным присутствием в Его Иисусовой молитве?
– Об этом не думал, – сказал правду брат Александр.
– Но это истина! Душа, потрясенная страхом присутствия Божия, замирает, собирается в себе всеми силами и чувствами. Прекращаются наши метания по лику Земли. Макарий Великий, Египетянин, так говорит об этом: «Сердце, как воск от огня, растекается от ощущения близости Сына Божия, от нашего прикосновения к Нему умом и сердцем. Одним словом, душой».
– Спасибо! – сказал брат Александр. – Начинается моя жизнь познания…
– Драгоценность Афона в том, что здесь живут простецы. Много простецов. Изощренный ум – вулканическая магма, а простота – свет.
– Скажите, а что это такое – сиромах, келиот?
– Сиромах – отшельник, но зачастую не имеющий пристанища. Странствующий отшельник. Келиот – насельник кельи, но келья на Афоне – это не только одинокое жилище. Чаще всего небольшие обители. Монастырь у русских на Афоне один – Пантелеимоновский, скитов – четыре: Свято-Андреевский, Свято-Ильинский, Кромица и Новая Фиваида, а келлий под шестьдесят или даже более того. Принадлежат они, однако, не только русскому монастырю, но и греческим. Впрочем, Свято-Андреевский скит под началом Ватопедского монастыря, истинно греческого.
