не виделись, она простояла за операционным столом, спасая людей от смерти. И какая ответственность лежала на ее плечах! Поневоле состаришься.
– Рада видеть вас, Николай Николаевич, в добром здравии, – улыбнулась она и протянула руку. – Как ваши раны? Не беспокоят?
Он торопливо и очень осторожно, точно боясь раздавить, пожал сухую, теплую ладошку.
– Никак нет, дорогой доктор! Здравия желаю! – гаркнул Даймагулов уставное приветствие и тут же смутился. Что это он, как солдафон, талдычит. И поспешил добавить: – Вы так хорошо меня подштопали, Тамара Федоровна.
– Ну, не стоит преувеличивать мои способности, – усмехнулась она. – Это была трудная, конечно, но все же обычная операция. С ней любой хирург справился бы.
В палатку неожиданно заглянул солдат-посыльный с красной повязкой на рукаве.
– А я вас ищу, товарищ майор, – обрадованно воскликнул он, обращаясь к доктору.
– А что случилось? – обеспокоенно спросила она.
– На мине, говорят, кто-то подорвался. Вы нужны. Командир ждет вас у своей машины тут неподалеку.
Даймагулов выскочил из палатки вслед за Тамарой Федоровной. Раз речь шла о мине, то это и его касалось в первую очередь.
Еще издали они увидели фырчащий командирский газик и нетерпеливо ходящего вокруг него Агейченкова. Чуть поодаль стоял бронетранспортер с вооруженной охраной, без которой командир из лагеря не выезжал (таков был приказ свыше). Агейченков вскинул взгляд на подбегающего врача и удивленно воскликнул:
– Ты?.. Каким образом?.. – но тут же осекся. – Прости, совсем забыл. Мне же сегодня докладывали.
Увидев спешащего к машине Даймагулова, удивленно спросил:
– А как же ты тут очутился? Я же тебя вроде не вызывал… Впрочем, ты мне там как раз и понадобишься. Это по твоей части. – Агейченков распахнул заднюю дверцу. – Прошу сюда! И аллюр три креста!
Глава 3
Машина мчалась вниз по серпантину с бешеной скоростью. Так и казалось, что она вот-вот не впишется в один из крутых поворотов и с полуторатысячной высоты рухнет вниз, в Аргунское ущелье, – костей не соберешь. Но Агейченков не придерживал солдата, зная, что тот опытный водитель. Он ездил с ним почти два года и не раз попадал в отчаянные передряги, где только выдержка и мастерство шофера спасали их от бед. Да и машина была новенькая, всего три недели, как получили со склада; тормоза ее держали намертво.
Мысли Николая Ивановича были заняты двумя вопросами. И какой из них сейчас важнее для него, он и сам не знал; точнее, представлял слабо. Конечно, подрыв на мине пограничника – еще одно неприятное ЧП для отряда. Но все же это будни. Что бы там ни говорили, а идет война, суровая, беспощадная, и привыкнуть к ней нельзя.
«Зря некоторые бахвалятся, – рассуждал он – что ко всему, мол, притерпеться, привыкнуть можно, что им все нипочем и сам черт не брат».
Агейченков
