На панихиде были офицеры и врачи почти всех Центральных госпиталей, заместитель начальника ГВМУ МО генерал-лейтенант медицинской службы Юров, много генералов, бывших пациентов Володи.
Я и офицеры ЦВВК стояли в почетном карауле у гроба. Цветов было много. Я подошел к Вике и Наташе, выразил свои соболезнования, поговорил с ними. Я не стал говорить у гроба добрые слова о Володе. Боялся, что не смогу сдержать слёзы. Хотя из всех присутствовавших в зале прощания, наверное, только я знал его пятьдесят лет. Тамара отказалась ехать в морг. Она плакала весь день, а мне сказала:
– Я не хочу и не могу видеть Володю в гробу. Для меня он навсегда останется живым…
Зелёное море тайги
В марте 1954 года, незадолго до государственных экзаменов, я женился. Жена оканчивала факультет дошкольного воспитания Харьковского педагогического института по специальности педагогика и психология. Ещё до экзаменов и отъезда к месту службы мы решили, что я попрошу направить меня на Дальний Восток. Я не был отличником, но окончил факультет с хорошими оценками и мог из предложенных мне госкомиссией вариантов выбирать более или менее приличное место для прохождения военной службы.
Я мог остаться в России, поехать в Венгрию, Чехословакию, Польшу, ГДР. Многие наши слушатели хотели получить назначение в эти страны (там стояли наши войска), в надежде купить одежду, обувь, ковры, хрусталь. Ничего этого в наших магазинах не было. А если что-то и появлялось, то крайне низкого качества. Правда, в комиссионных магазинах продавалось всё, были бы деньги. Фронтовики сдавали в эти магазины прекрасные вещи, привезенные после войны из заграницы. Забегая вперед, скажу, что первый свой небольшой ковер мы покупали в комиссионном магазине в Харькове, когда приезжали в отпуск с Дальнего Востока.
Мы с женой тогда не думали о тряпках, хрустале. У нас были другие интересы. Нам хотелось посмотреть страну, людей, живущих на её окраинах, познакомится с образом их жизни, испытать себя в трудных условиях. К материальным благам мы относились в то время довольно просто. А может быть, мы и ошибались. Но как пели тогда: «Люди едут за деньгами…», а мы поехали «…за туманом и за запахом тайги». Как-то сразу кончилось детство, юность, отрочество. Мы мгновенно возмужали и не заметили, что стали совсем взрослыми. Теперь мы сами принимали решения и выполняли их. Мне исполнилось двадцать четыре года, а Тамаре – двадцать два.
Все наши выпускники боялись получить назначение в Забайкальский военный округ. Об этом округе шла дурная слава. Мы решили, что лучше поехать на Дальний Восток. И потом, как говорили, ехать за границу я должен был вначале сам, а только через несколько месяцев после оформления пропуска, Тамара могла приехать ко мне. Но оставлять в России на это время молодую жену я тоже не хотел.
Когда я вышел из кабинета, где заседала госкомиссия по распределению, наш начальник курса полковник Павленко спросил:
– Ну и где ты будешь служить?
Я ответил ему:
– Дальневосточный
