style="font-size:15px;"> Он знал, что у химика, сколько они были знакомы, а это добрые лет сорок отсутствовало чувство юмора. Очередное подтверждение.
– Знаешь, – ученный тронул его за локоть. – Моя лаборатория провела не один анализ.
– Я догадался. Еще две недели назад…
– Точно, – Григорий поднял палец вверх. – с того времени вопросов стало только больше…
Иван Петрович почувствовал, как сердце заполняет тревога, желудок предательски скрутило. Он застонал.
Глава лаборатории оторвался от черепа и недоуменно посмотрел на собеседника.
– Вам плохо?
– Нет, – профессор выпрямился, и постарался придать лицу бодрое выражение лица. Он не был уверен, что это получилось. – Только не томи! Скажи, какой результат? Что в итоге удалось выяснить?
– Понимаю твое нетерпение, Вань… – Григорий протянул ему череп, завернутый в пакет с голубой биркой. – Возьми.
– Хорошо. – ученный с осторожностью забрал находку и принялся ждать.
Григорий отвел глаза, и начал сосредоточенно рассматривать не слишком аккуратно подстриженные ногти обеих рук, как будто видел это явление впервые.
Пауза затягивалась.
Профессор чувствовал, как напряжение внутри нарастает с каждой сотой долей секунды. За те сорок лет, что они знали друг друга – такое поведение он видел впервые. Да, мать твою, Григорий и отличался тем, что говорил прямо, в лоб, нисколько не смягчая информацию. Именно поэтому место в государственном комитете, которое ему пророчили в научных кругах досталось другому. Для политики Григорий был слишком прямолинеен. Что же тогда происходит сейчас?
Иван Петрович придвинулся вперед, и кашлянул.
– Итак? Череп…
Заведующий лабораторией наконец перестал рассматривать пальцы рук и посмотрел на друга.
– М-да, он самый… – ученный пожевал губу. – понимаешь Вань, тут такое дело…
– Маркс твою Энгельс! – профессор побледнел и спросил уже совсем тихо:
– Я ошибся, да? Череп принадлежит обезьяне, верно? Или человеку, но не представителю древнейшего рода людей… О Боже…
– Стоп! Стоп! – Григорий помахал рукой перед глазами коллеги, привлекая внимания. – Подожди убиваться, я ведь не сказал, что находка представляет собой пустышку.
– Нет? – голос Ивана Петровича хоть и прозвучал надтреснуто, в нем появилась надежда.
– Знаешь, – собеседник встал из-за стола, издав при этом кряхтящий звук, и указал линейкой на череп. – эта находка вызывает огромное колличество вопросов. Начнем с того, что нельзя с уверенностью сказать, какому виду принадлежит череп, поскольку он… гм… как бы это сказать… – ученный задумался, приложив палец к губам. – слишком странный…
Профессор нахмурился.
– И, как это понимать?
– Я не знаю, – Григорий развел руками. –
