имена. Имена поэтов.
Вот, например, чёрный, великолепно отглаженный полуовальный голыш… похоже, базальт с искорками кварцитовых вкраплений… может быть это – Пушкин?
А ну-ка, попробуем…
Да-а, это действительно «Пушкин»!
Исчерна сверкающей молнией он пронёсся над водной стихией, пролетел с блистательными подскоками и – неразличимо глазу – скрылся где-то вдали… а может быть, и поныне скачет?..
Это – Судьба. Да какая, какая судьба!..
А вот желто-белый, еще более идеальный камушек: плоский, полностью закруглённый – настоящий солнечный «блинчик». Да неужто в природе может быть гений идеальней Пушкина?..
А мы испытаем.
Но что же это такое?! – всего лишь три разочка успел новый красавец, наш «новый Пушкин», сверкнуть над водой, как набежавшая, совсем небольшая волна опустила его ко дну. Вот тебе и Пушкин!.. Нет, это был какой-то другой, незнаемый гений, по изначальному замыслу, может быть, даже ещё более высокий, чем уже знаемый и любимый всеми и навсегда, но которому почему-то не благоволила судьба…
А вот бордовый, тяжеловатый, не очень броский на вид, с бугорками и вмятинами камушек. Такой, скорее всего, не поставит рекорда, но уж мелкую волну преодолеет – тяжестью своею, основательностью, какой-то внутренней, не сразу ощутимой ладностью… кто же это такой?
А мы испробуем.
…два… три… пять… семь… девять… целых двенадцать раз он, тяжеловес, подскочил над водой! Его не смутила волна от проходившей яхты – как нож сквозь масло прошёл он её насквозь и вышел на чистую гладь, и ещё, и ещё поскакал…
Рекорда он не побил, но остался, остался в памяти. Как один из лучших остался.
Да это же Некрасов!
И правда, – судьба не сулила ему калачей, путь начинался во мраке. Первая книга стихов «Мечты и звуки» была провальной, поэт не знал как выбраться из позора и безысхода нищеты, но – преодолел всё! Он основал целую школу, его и поныне (как мало кого другого) любят русские люди. И – читают! Читают не только в школе. Это судьба. Но судьба – преодолённая.
…а вот золотистый, не самый плоский, но очень красивый камушек с волнистыми естественными «кудряшками» поверху, уложенными тысячелетиями приливов и отливов. Он невелик размером и не обещает, вроде бы, чуда…
Но Чудо случается именно с ним! – Он, поначалу зарывшийся под воду и уже, кажется, сгинувший там навсегда, внезапно выскакивает на поверхность и – начинает свой бессмертный полёт…
Пронзительный, золотистый, он сливается в дальней дали с бликами солнца и уходит, чудится, не в синюю глубь моря, а в белый высокий свет поднебесья…
Да это ж Есенин!
Право слово, Есенин. – Ведь задержись он в начале пути чуть подольше на работе в московской типографии, в невыразительном, ненужном ему окружении – пропал бы поэт. Зачахнул бы, распложая бесконечные и безнадёжные
