встречей в формате «без трусов»… – посетовал Горбатов. Жена шутливо ударила кулачком, он начал возмущаться. – А что такого? Ребенку пятнадцать, природу не обманешь, скоро голова опухнет от гормонов…
Несколько минут они молчали. Но это не значило, что супруги ничего не делали. Учащалось и срывалось дыхание, сближались две родственные души и две телесные оболочки.
– Вот так всегда… – задыхаясь, шептала Настя. – Сколько мужика ни корми, все равно о сексе думает…
– Это еще не самое страшное… – урчал Горбатов. – Куда страшнее, если бы не думал… Не пора ли в спальню, дорогая? Телевизор мы уже посмотрели, в гостиной все дела переделали…
Он вел ее по темному коридору, помогая маневрировать. Сдавленно хихикали, споткнувшись о порожек, упали на кровать: сначала он, потом она – доведенная до исступления, не женщина – пожар… А когда все кончилось, сыто урчащий Горбатов бродил по спальне и зажигал причудливые свечи, скопившиеся после Нового года. Помимо света, они испускали сомнительный аромат благовоний. Настя в ночной сорочке сидела перед зеркалом, вглядываясь в собственные сумрачные очертания и при помощи хитроумных приспособлений наводя «косметический ремонт».
– Какая я старая и некрасивая… – удрученно шептала Настя, вглядываясь в зазеркалье. Покосилась на снующего супруга. – И только попробуй со мной согласиться…
– Ни в коем случае, – уверил Горбатов. – Ты молодеешь с каждым годом и нравишься все больше. Давай ложиться. Хоть выспимся по-человечески. Ты слишком много времени проводишь у зеркала, дорогая, оно того не стоит. Зачем сидеть, если все равно ты старая, некрасивая, и тебя пора обрабатывать консервантом? Иди сюда, мать моих детей, мне скучно, – он уже лежал в кровати и с нетерпением ждал жену. – Займемся чем-нибудь еще?
– Кстати, ты в курсе, отец моих детей, что это был не секс, а зачатие? – лукаво спросила Настя. А когда настала оглушительная тишина, звонко засмеялась и запрыгнула к мужу под одеяло.
Она уснула почти мгновенно, а он еще лежал, сжимая женщину в объятиях, не мог уснуть. Дождь молотил по крыше, позвякивала плохо закрепленная водосточная труба. Наверху скрипели половицы, вновь бродил Антоха, выясняя, не включили ли в полной темноте Интернет? Кряхтела, ворочаясь, Юлька. Все правильно – если родители засыпают, значит, пора просыпаться…
Едва он уснул, как разразился тревожной какофонией мобильник в штанах. Ей-богу, только уснул! На часах без восьми минут одиннадцать!
– Товарищ подполковник? Вячеслав Иванович? Добрый вечер… – пробился сквозь эфир взволнованный голос дежурного Весенина.
– И насколько он добрый? – начал раздражаться Горбатов.
– Жуть творится, Вячеслав Иванович… – такое ощущение, что на коленях у дежурного кто-то сидел и активно его возбуждал. – До половины сотрудников не могу дозвониться – то ли разъехались, то ли не берут, то
