стены, помутнели, лицо стало медленно бледнеть, и изображение на бумаге исчезло.
Художник же, почувствовав, что в эти минуты в его доме творится что-то неладное, мчался из лесу. Он ворвался в открытую дверь. Но не успел. От увиденного в комнате взор его затуманился, но он нашёл в себе силы, подбежал к своей любимой, наклонился над ней….
Резкая головная боль пробудила художника. Солнце немилосердно жгло голову. По лицу струился пот. Сердце учащённо билось, вот-вот – и выскочит из грудной клетки.
– Это только сон, это всего лишь сон, – прошептал он, – но какой это скверный сон.
Юноша знал теперь, что ему делать. Он развязал свой мешок. И все порошки заготовленных с таким трудом красок один за другим начал развеивать вокруг себя.
– Дело вовсе не в вас, – говорил он. – Теперь я знаю, в чём дело.
Он достал из кармана куртки те самые старые краски в картонной коробочке, которыми в детстве нарисовал портрет своей матери. Он развернул лист бумаги —последний, оставшийся от большого рулона.
Набрал из ручья воды. И взмахнул кистью.
– Сейчас, сейчас, я напишу, – прошептал он, – а после этого вернусь. Скоро мы будем вместе. Навсегда. Ты знаешь, я открыл волшебство красок.
Овал лица. Вьющиеся жёлтые локоны. Серые глаза.
– Сейчас, сейчас, вот только улыбку… Как же долго я не видел тебя!
Но кисть вдруг перестала слушаться. Улыбка не получалась. А взгляд был настолько печальным, что художник не знал, что делать. Отчаяние и нестерпимая боль вновь захлестнули его сердце. И снова, как в детстве, не осознавая себя, он принялся неистово наносить краски на бумагу.
Портрет был готов. Девушка на бумаге пристально смотрела в глаза юноши. И он никак не мог оторваться от этого взгляда. Он смотрел так долго, что в глазах зарябило.
И вдруг лицо стало уменьшаться.
Размываться.
Вместо локонов появились белые с жёлтой подпалиной перья.
Нос обратился в клюв.
Перед художником на чистом листе бумаги сидела птица. Но взгляд её был человеческим и столь глубоко печальным, что художник инстинктивно протянул руку, чтобы погладить птицу по головке. Но она испугалась, встрепенулась, взмахнула крыльями и взлетела.
Птица сделала над головой потрясённого юноши три круга и, издав прощальный крик: «У меня появились крылья. Иди ко мне! Я сберегла для тебя счастье!» – растворилась в бездонном небе.
Художник положил старые краски в карман и, не поднимая с земли брезентового мешка, отправился прочь, в путь, в конце которого он не знал, что его ожидало».
Луна по-прежнему мертвенным светом озаряла долину и скалу, перед которой я стоял. Светящийся текст на камне погас, но я помнил каждое слово, только что прочитанное мною. История потрясла меня.
Долго стоял я на одном месте с закрытыми
