по-прежнему жили раздельно.
Переубедить Ирину в ее оценках помог случай. Оказалось, что отцу по поручению ректора надо было принять участие в очень важной встрече в Лондоне. Однако никто в ВУЗе не брался сделать визу за два дня. Вечером этого же дня в популярном спортбаре на Арбате Алексей договорился с хорошо знакомым вице-консулом Джеймсом о срочной визе «будущему тестю», как сказал Алексей. Договоренность по русской традиции была тут же обмыта бутылкой любимого Джеймсом шотландского виски… А Ирина, и тем более ее отец, были искренне поражены, когда по рекомендации Алексея вопрос был успешно решен. Естественно, индульгенция на посещение шумных баров, «исключительно в деловых целях», была получена.
Безусловно, главным днем с точки зрения обретения нужных знакомых оставалась пятница. Это в стране бывали катастрофы, пожары, кризисы, а пятничная Москва жила своей особой жизнью: пила, гуляла, развлекалась. Годами отлаженная система взяток, откатов, скрытого участия в финансируемом государством бизнесе, привела к тому, что основная масса федеральных денег столицу не покидала. «Заработок» чиновников от инвестиционных проектов и программ закладывался, как правило, в авансовый платеж государства, который тут же попадал побеждавшим на тендерах и аукционах «своим» компаниям. Но особенно насквозь коррумпированная столица одного из самых коррумпированных государств мира любила иностранцев. Полученный на зарубежный счет родственников платеж делал ситуацию неподконтрольной российским фискалам. В то время, как лицемерное государство штрафовало граждан за лишние сто долларов на границе, от 10 до 30 процентов многомиллионных долларовых контрактов оседало на счетах «бедных» чиновников министерств, федеральных агентств и госкорпораций. Словом, в пятницу у Москвы всегда был повод и средства для безудержного веселья.
Именно в такой день, когда на улице стоит новогодний мороз, а в ресторанах и барах все шепчет «налей и выпей», Алексей заприметил седовласого, дорого, но в то же время несколько небрежно одетого мужчину. Если бы тот был россиянином, то Алексей дал бы ему лет 50, но поскольку тот говорил по-немецки, то ему могло быть и все 70—80. Ещё в родном Калининграде Алексей, наблюдая аккуратненьких, сухоньких уроженцев Кёнигсберга, самым молодым из которых было явно за 70, сделал неприятный для родины вывод, что наш народ стареет, увы, быстрее, чем на Западе. К сожалению, это со временем подтвердила и статистика. Так и не определив возраст немца, Алексей заметил, что к тому нагло подсели две ярко одетые проститутки, классический second hand московских ночников. Было слышно, как на неплохом русском, но без мата, немец объяснял залетным, что в их услугах не нуждается. Но те, как назойливые мухи, не отлипали, что-то жужжа о старом Новом годе. Было видно, что немец скорее уйдет из ресторана, чем отдастся этим недоделанным гетерам.
Алексей решил помочь
