ья череда помыть полы?
А свечи вместе жечь в Сочельник?
А в праздник сдвинуты столы!
Да, я застала это чудо
На Петербургской стороне.
Я счастьем выросла отсюда.
Вот отчего понятно мне
Спасительное чувство локтя
От рождества и до седин…
А то, как вы сейчас живёте,
Так каждый мается один.
А мы ругаться успевали,
И подружить, и повенчать.
И, было дело, выпивали,
И обсуждали чью-то стать…
Ночами под моим балконом
Сверкнет цигаркой паренёк,
Мне по родительским законам
Не выйти. Дом заснуть не мог!
И до утра мне мыли кости:
Кто, дескать, к девке приходил
В двадцатую квартиру в гости:
«Смотри, Люсьенн, чтоб не чудил!
А то, мол, принесёшь в подоле
И нахватаешь в жизни зла!»
А мне так жаль сейчас, до боли,
Что я послушная была.
***
Порой я чувствую вторженье
И неизбежность неких строк.
Здесь прежде на Монетной Блок
Писал свои стихосложенья.
Быть может, с этим чудом ритма
На Петроградской стороне
Доводится дружить и мне?
Но так ли это очевидно?
Весь Петербург и дух его
Исполнен мистики и чувства,
В нём так легко служить искусству
И предпочтительней всего.
***
Эпиграф: “Там, где дни облачны и кратки, родится племя, которому умирать не больно.” Петрарака.
Там, где дни облачны и кратки…
Пожалуй, это в Петербурге.
Я поищу в своей тетрадке
Линенйно сотканные звуки.
И по навету Демиурга
Сияю солнечно, но сольно.
Наверно, это в Петербурге
Кому-то умирать не больно.
***
И сиреневый зимний рассвет
Задымил над моим Эрмитажем.
Нет потерь и усталости нет-
Все исчезло в твоем эпатаже.
Ты мне что-то тогда провещал
Переделом твоих территорий:
Летний сад и осенний вокзал,
Современная прошлость Астории…
И когда я тоскую о нас,
Я кружу над сиреневым Питером,
Пролетаю Фонтанку и Спас
И стучу к тебе утренней литерой.
***
Я обожаю Питер ранним утром,
Когда мудреет сердце после ночи,
Когда Нева сверкает перламутром
И отпускать глаза никак не хочет!
Когда сирень таинственной вуали
Над Монферраном царственно ложится.
Когда глаза от ночи не устали
И узнавать свои пытались лица.
Когда под стрелку у Сенатсткой тусы
Заходит солнце в поворот со стажем,
Смолкают мнения, бои и вкусы,
Застыв в поклоне перед Эрмитажем.
***
И волны Финского залива,
И свежесть юной бересты
Меня учили терпеливо
Слагать созвездия в листы,
Роднится с криком белой чайки,
Теряться в гуле куполов,
Порхать
