еще ванны? – воскликнул он. И осекся.
Служанка взвалила на спину какие-то узлы, а на голову без видимого усилия взгромоздила огромную лохань из лакированного пробкового дерева.
– Куда нести, госпожа? – прогудел голос из-под корыта.
– В каюту. Есть же на этом жалком кораблике какая-нибудь каюта?
– Одна. И ее занимаю я, – сквозь зубы процедил Дамианос.
– Отлично. Вот туда и неси.
Дамианос в бешенстве взглянул на Агриппу. У того в глазах поигрывали странные искорки. Если не знать протоканцелярия, можно было бы вообразить, будто чиновнику весело. Но Агриппа даже не знал, что такое веселье.
– Удачной дороги, протоаминтес, – невозмутимо сказал сухарь.
Плюнув ему под ноги, Дамианос с разбегу вскочил на борт корабля – трап уже убрали.
Нет, ну это надо же было додуматься! Пирофилакс действительно стареет.
Путь к катарсису
Воды были свои, ромейские, никто кроме византийцев через них не плавал. Поэтому первые пятьсот миль, путь от Константинополя до северного берега Скифского Понта караван преодолел без опасений и предосторожностей, на веслах и парусах, подгоняемый попутным ветром. Всего пять дней и пять ночей ровного, бессобытийного бега по пустынным волнам – и вдали показалась плоская, прерывистая линия: гигантский лиман, весь состоящий из островов и протоков. Здесь изливались в море две большие реки, Борисфен и Гипанис, или по-славянски Данапр и Бог-река. Немногим более полугода назад из этой дельты выплыла на свою погибель флотилия северицкого князя Воислава.
Дни морского путешествия Дамианос думал посвятить делу, требующему покоя и сосредоточенности. Помимо основного задания – оценить степень опасности и устранить ее, буде окажется серьезной – аминтес получил еще одно. В Академии его научили новому искусству – составлению карт. Требовалось нарисовать путь от моря до среднего течения Данапра – с обозначением всех изгибов реки, притоков и островов, с рельефом берега, а главное со знаменитыми каменистыми порогами, на которых погибло столько купеческих караванов. В море Дамианос собирался подготовить всё необходимое для этой непростой работы: собрать панно из отдельных восковых табул и на каждую нанести мелкую сетку из тонких линий, чтобы потом с точностью размечать направления и рассчитывать расстояния.
Никогда еще он не отправлялся на задание с таким комфортом. Капитан уступил важному пассажиру свою каюту. Это было крытое помещение на корме, маленькое, но обособленное, укрытое от чужих глаз. Посередине – отличный стол, по бокам – окошки для света, сзади – широкая скамья, чтобы спать. Была даже (неслыханное роскошество) персональная латрина: дыра в полу, прикрытая крышкой.
Но скамью бесцеремонно заняла эфиопка, да еще в углу положила подстилку для своей свиноподобной служанки. Всё остальное пространство заняла вещами. На столе разложила какие-то баночки, щеточки, коробочки, водрузила целых два зеркала – чтобы любоваться собой не только спереди, но и сзади.
