пробормотала нечто, смахивавшее на «спасибо».
– А есть ведь еще и малышка, если я правильно помню? – спросила Нила. – Пари?
– Она спит, – буркнул Абдулла.
– А. Я слыхала, она прелесть.
– Иди за сестрой, – сказал Сабур.
Абдулла помялся, переводя взгляд с отца на Нилу, после чего встал и с очевидной неохотой пошел за Пари.
Если б было у меня хоть какое-то желание – даже в этот поздний час – как-то оправдать себя, я бы сказал, что связь между Абдуллой и его младшей сестренкой была обыкновенной. Но это не так. Никому, кроме Господа, неведомо, отчего эти двое выбрали друг друга. Загадка. Такого притяжения между людьми я не видал никогда. По правде сказать, Абдулла для Пари был в той же мере отцом, в какой и братом. Во младенчестве, когда она плакала по ночам, он соскакивал с койки и укачивал ее. Он сам взял на себя обязанность менять ей испачканные простынки, пеленать ее, убаюкивать. Его терпение с нею не имело границ. Он носил ее с собой по деревне и показывал всем, будто она – самая желанная в мире награда.
Когда он принес еще сонную Пари в комнату, Нила попросила разрешения взять ее на руки. Абдулла вручил сестру, состроив подозрительную мину, будто сработал в нем какой-то инстинктивный сигнал тревоги.
– Ах, какая лапочка, – воскликнула Нила, а ее неловкие покачивания выдали в ней неопытность обращения с малышами.
Пари изумленно поглядела на Нилу, перевела взгляд на Абдуллу и заплакала. Он быстро забрал сестру у Нилы.
– Какие глаза! – сказала Нила. – А какие щечки! Ну не милашка ли, Наби?
– Это точно, биби-сахиб, – сказал я.
– И имя у нее идеальное – Пари. Она и впрямь красавица – как фея.
Абдулла смотрел на Нилу, качал Пари на руках, лицо у него затуманилось.
На пути в Кабул Нила развалилась на заднем сиденье, упершись головой в стекло. Долго она молчала. И вдруг зарыдала.
Я съехал на обочину.
Не скоро она заговорила. Плечи у нее тряслись, она всхлипывала в ладони. Наконец высморкалась в платок.
– Спасибо, Наби, – сказала она.
– За что, биби-сахиб?
– За то, что свозил меня. Это большая честь – познакомиться с твоей семьей.
– Это им честь. И мне. Вы нас почтили.
– Чудесные у твоей сестры дети.
Она сняла очки и промокнула глаза.
Я мгновенье раздумывал, что делать дальше, поначалу решив помолчать. Но она же плакала при мне, и эта доверительность требовала теплых слов. Я тихонько сказал:
– У вас будет сын, биби-сахиб. Иншалла, Господь о том позаботится. Подождите.
– Вряд ли Он позаботится. Даже Он не может.
– Конечно, сможет, биби-сахиб. Вы так юны. Если будет на то Его желание, все случится.
– Ты не понимаешь, – сказала она устало. Никогда я не видел ее такой утомленной, опустошенной. – Все исчезло. Они все из меня выцарапали
