какая порода? – опрометчиво поинтересовалась Кира.
– Русская борзая.
После этого последовала лекция примерно на полчаса, посвященная этой старинной породе. Кира успела уныло поковыряться в салатике и сжевать кусочек куриного филе. Впрочем, как оказалось, это была еще лучшая часть вечера. Если бы Кира знала, то постаралась бы разговорить Иннокентия Павловича. Пусть бы даже построил гипотезы по поводу того, что могло явиться причиной недомогания его Эльзы. Так звали собаку.
Конечно, слушать про кишечные паразиты у собак во время десерта не бог весть какое удовольствие. Но Кира готова была его доставить клиенту, коли уж он оказался таким сговорчивым. Подумать только, просмотрел всего полтора десятка каталогов. И все же соизволил остановить свой выбор на том отеле, который они старательно впаривали.
Когда Иннокентий Павлович принялся описывать стул, каким ходит его Эльза по утрам, и кусочки пищи, которые не перевариваются у нее в кишечнике, Кира мысленно принялась подсчитывать, сколько краски им понадобится, чтобы выкрасить стены лично в ее кабинете. Две банки хватит? Или лучше три? И сколько денег на это уйдет.
– И тогда я взял палочку и решил посмотреть.
Им же еще и ламинат необходим!
– А морковь у нее совершенно не усваивается. Это я разглядел совершенно отчетливо.
Под бук! Нет, под ясень.
– И еще какие-то странные вкрапления…
Ах, какая разница, из чего будет ламинат. Тут уже ничего не спасет, даже наборный паркет из самого элитного канадского дуба. Надо было покупать беруши! Но даже к страданиям бедной Эльзы она готова была отнестись с пониманием. Все-таки собачка болеет. Ничего страшного, все живые существа. Но затем Иннокентий Павлович как-то незаметно сменил тему. И начал поглядывать на Киру с большим томлением. Она не сразу осознала причину его внезапно замаслившихся глазок. Девушка поняла, что попала в ловушку, лишь после того, как он полез к ней целоваться.
Они сидели в довольно укромном уголке. Да что там, попросту говоря, в отдельной кабинке. Все столики в этом ресторане были отгорожены друг от друга перегородками, выкрашенными премиленькой кремовой краской и украшенными дешевыми искусственными цветочками. Так что создавалась почти полная иллюзия уединения.
Люди за соседними столиками не видели и не слышали соседей, так как музыка заглушала почти все звуки. Мог помешать только официант. Но этот гад, похоже, был в сговоре со старым сластолюбцем. Недаром, получая от Иннокентия Павловича деньги по счету, парень мерзко осклабился, покосившись на Киру. Наверное, получил чаевые с тем условием, чтобы полчасика не появлялся и не беспокоил клиентов.
Киру даже в жар бросило от гнева. Какое счастье, что она не надела сегодня юбку. И свитер на ней с глухим воротом. Иначе похотливый Иннокентий Павлович, который для своего возраста оказался довольно силен и уже основательно затиснул девушку в самый угол, мог бы
