заговорила моя паранойя. Зачем это вообще делать?
Успокоив себя этими мыслями, я поднесла бокал к носу и осторожно принюхалась. Пахло чем-то неуловимо-цветочным, и это окончательно успокоило меня. Ладно, была не была!
Меня спасло то, что, заинтригованная непонятным поведением Элмера, я все же не рискнула повторить подвиг Альтаса и выпить бокал залпом. Напротив, я желала насладиться тонким вкусом и ароматом знаменитого вина, поэтому сначала только пригубила божественный напиток, заранее блаженно зажмурившись в предвкушении небывалого наслаждения.
И тут же вскочила на ноги, неловким движением едва не опрокинув тяжелое кресло. Было такое чувство, будто я неосторожно глотнула жидкого огня. Горло саднило неимоверно, губы будто искусал целый рой пчел – так их жгло. На глаза навернулись слезы.
– Осторожнее! – Элмер, видимо, предчувствуя такую реакцию, был уже рядом. Он бережно отобрал у меня бокал, не позволив опрокинуть его содержимое, затем заботливо приобнял за плечи и усадил обратно, пока я заходилась в судорожном кашле, пытаясь не выплюнуть наружу свои легкие, а заодно и желудок, объятый пламенем.
– Что это за дрянь? – все еще задыхаясь, просипела я.
– А я ведь предупреждал. – Элмер флегматично фыркнул, присев на подлокотник моего кресла. – Можно сказать, сама виновата.
– И все же? – Я терла глаза, заслезившиеся после приступа кашля. – Что было в этой проклятой бутылке? Как понимаю, это не вино «Слезы дракона»?
– А что, не понравилось? – искренне удивился Альтас. Наклонился к столику и плеснул себе еще этой демонической гадости. – А по-моему, очень похоже. По крайней мере, я старался.
После чего вновь одним махом опрокинул в себя новую порцию алкоголя.
Меня передернуло от этого зрелища. Желудок сжался в болезненном спазме, словно готовясь к еще одному ужасному испытанию. Но Альтас лишь довольно зажмурился и зачмокал губами, показывая, что его-то более чем сомнительное качество алкоголя устраивает полностью.
– И все же, – напомнила я о своем вопросе, требовательно дернув за рукав Элмера, который с неприкрытым восхищением глазел на своего приятеля, видимо, впечатленный его способностью пить всякую мерзость и не морщиться при этом. – Что это было?
– Как уже упоминалось прежде, мой друг Альтас разорен, – негромко проговорил тот, наклонившись к моему уху и щекоча его горячим дыханием. – Привычка жениться на каждой девице, которая соглашалась разделить с ним постель, привела к весьма печальным итогам. Даже то огромное состояние, которым он прежде обладал, с пятым разводом превратилось в горстку мелочи. Но Альтас привык ни в чем себе не отказывать. И он обожает пускать пыль в глаза. Поэтому продолжает жить, словно ничего не произошло. Потихоньку распродает мебель и старинные картины, не понимая, что это лишь капля в море. На его месте было бы куда разумнее отказаться от содержания всего дома, поскольку на это
