повелевать. Иллиана не знала, у всех ли мираев такие голоса. Но этому хотелось подчиняться без вопросов и возражений.
Потому она закрыла глаза, набрала в грудь побольше воздуха и прыгнула, рассчитывая вот-вот уйти с головой под воду.
Но этого не произошло.
Впрочем, платье она все же намочила, потому что приземлилась аккурат на руки мужчины. Он ее хоть и удержал, но из-за силы тяжести немного опустил в воду.
Раздался плеск, брызги разлетелись в разные стороны, каплями падая на лицо мирая и ее собственное. Иллиана не удержалась и рассмеялась, открывая глаза и инстинктивно обхватывая мужчину за шею.
Оказывается, он тоже улыбался. Блеснули золотые глаза, мягкие губы, очутившиеся так близко, растянулись, намертво приковывая к себе взгляд. И девушка замерла, боясь вздохнуть от щемящего чувства в груди, что начало расти с сумасшедшей скоростью. Распирая, нервируя, разгоняя кровь по венам.
К щекам прилила краска, в голове стучало только одно слово:
«Мирай…»
А в следующий миг он вдруг перестал улыбаться. Медленно его глаза вспыхнули и потемнели, а взгляд опустился к ее губам.
Пьяняще-остро, волнительно.
Он разглядывал ее, поедал глазами не более секунды. А потом вдруг наклонился и жадно впился в пересохший от волнения рот, словно голодный зверь. Проник внутрь языком, будто хотел ее целиком и полностью. Будто одно ее дыхание, едва касающееся его кожи, сводило его с ума.
Иллиана никогда еще не чувствовала, чтобы ее кто-то желал вот так. Даже Хетриан со своими вполне недвусмысленными стремлениями, казалось, хотел чего-то другого. Чего-то противного и грязного. И вовсе не того, что творил с ней этот мужчина.
Дыхание перехватило в груди девушки. Губы Великого змея оказались настолько мягкими, обжигающе-сладкими, что голова начала кружиться. По всему телу будто прошел грозовой разряд, оголяя каждый нерв, взвинчивая чувствительность, переворачивая внутренности.
А мирай тем временем, продолжая держать ее на руках, медленно развернулся и двинулся к берегу, лишь через несколько долгих, невероятно долгих секунд разрывая их поцелуй.
Его взгляд после этого стал еще более темным. Иллиана заметила, что зрачок снова начал вытягиваться. Но, моргнув пару раз чуть дольше обычного, мужчина глубоко вздохнул и отвернулся, будто нарочно стараясь на нее не глядеть. Грудная клетка несколько раз поднялась и опустилась, а затем взгляд мирая вновь стал привычным.
Только Иллиана еще не могла прийти в себя, держась за его шею. Она чувствовала его сильные руки, вдыхала его тонкий, немного пряный аромат, от которого кружилась голова. И внутри нее все сильнее разгорался жгучий и такой неправильный огонь.
Желание.
Чувство, к которому она совершенно не привыкла, которое было для нее чужим.
А еще Иллиана ощущала себя пойманной ланью. Не могла отделаться от ощущения, что она – как игрушка, в которую собираются играть. Которую будут использовать так, как захотят.
Ведь
