style="font-size:15px;"> Я запустила руку в большую круглую жестянку со сдобным печеньем. Добрый дядюшка всегда поставит на стол последнее. Холодильник у него пустой хронически, не кулинар он у меня, да и не добытчик. Общепит и еда навынос – наше всё. Но это не потому, что он лентяй или скряга, просто по-другому не получается, не умеет он жить иначе.
– Я сейчас посмотрю, в шкафу должен быть мой старый телефон, – проговорил Эрик, покидая кухню. Через минуту он вернулся и положил передо мной вполне приличную трубку. – Симку завтра восстановишь, и можешь пользоваться, мне он не нужен.
Сначала я хотела сразу ехать к себе, дождаться Макса и жаловаться на судьбу. Но, подумав, решила заскочить к Эрику на Шелгунова. Не то, чтобы до его квартиры было ближе, просто сегодня от жалоб Эрику могло быть значительно больше пользы.
– Спасибо, – я убрала телефон.
– Удивительно, как ты ещё рацию ему не подарила, – уже совсем невесело заметил Эрик.
– Хоть и подарила бы. Зачем она мне теперь? – фыркнула я.
– Да, это точно, – угрюмо согласился дядя.
Он помолчал, задумавшись о чём-то, ссутулился над столом. Его длинные разлохмаченные пряди совсем завесили худое скуластое лицо.
– Я разговаривал сегодня с Виталием, – снова начал Эрик. – Разговаривал долго и не очень приятно. Решение своё он не поменяет.
Я взглянула Эрику в глаза. Он только пожал плечами и покачал головой:
– Ты же всё понимаешь.
– Что решение не поменяет, это я понимаю. Я не понимаю, кому плохо от того, что я помогаю уговаривать кикимор и ловить их без лишнего насилия?
– Ты жалеешь всех подряд… – начал Эрик, но я перебила его, может быть, даже слишком грубо:
– Далась вам моя жалость! Слышать про неё не могу больше! Не жалею я, Эрик! И не всех! Я никогда не вмешиваюсь, когда вижу, что дело безнадёжно! Разве же я когда-нибудь привезла тебе кого-то, кого стоило пристрелить на месте?!
– Нет, нет… Конечно, нет! – Эрик всполошился, вскочил, схватил меня за плечи. – Не кричи, ты разбудишь Светку…
Что ж, ради неведомой Светки я была согласна заткнуться. Эрик тоже сел обратно на табурет.
Я снова взялась за печенье. Да, из дружины меня выгнали взашей, но это не повод ложиться спать голодной.
Эрик покашлял и поёрзал на стуле.
– Ты знаешь, Лада, почему я стал этим заниматься…
– Да, знаю почему. И даже знаю зачем: ты хотел мстить, – сказала я спокойно.
Он покачал головой:
– Нет. Не мстить. Да, я ненавидел твоего отца, потому что всё случилось из-за него. Но как можно мстить тому, кто не виноват в том, что опасен? Да и ненависть тут тоже бессмысленна. Иррациональна. Но иногда эмоции лезут, и не сладишь с ними… Я пришёл в дружину, чтобы остановить это безумие. Это оказалось невозможно. Тогда я решил продолжать ради того, чтобы спасти тех, кого можно спасти. А это практически никому не нужно. Наоборот, все боятся. Неизвестно, чего больше боятся: кикимор или начальства. А Карпенко не боится и даёт мне работать. Всё,
