и азартом, по собственному желанию, стравливаемся под любым постом в соцсетях, не уступая в качестве и количестве оскорблений.
Так и не оправившись окончательно от потерь, не простив свои мытарства, бездомность, мы продолжаем мучительно выяснять – а что было бы, если БЫ. Не звали, не впустили, не позволили, не ходили, не молчали, не уехали, не предали… Но жизнь не терпит сослагательных наклонений. Так и не простив покинувшим город безрассудную смелость, несогласие и отъезд в никуда, оставшиеся продолжают мучительно выяснять, как ТАК можно БЫЛО, убеждая себя в трусости и слабости тех, кто уехал. Достоевский сказал: «Мы все друг перед другом виноваты…»
Может быть, начало конца будет положено именно с той минуты, когда мы, вместо проклятий, увидим и простим друг друга? Те, кто уехал – оставшихся. Те, кто остался – уехавших. Те, к кому приехали и мешают – прибывших. Прибывшие – тех, кто нас принимает и терпит…
Почему так трудно было сделать выбор? Потому что выбор, это не то, что выбирают, а то, от чего отказываются. Кто-то – от дома, родных и близких, счастливой и безоблачной прошлой жизни. Кто-то – от возможности жить под мирным небом и мирным флагом. Каждый сделал свой выбор.
И… стал предателем. Почти по Достоевскому – мы все друг перед другом предатели. Те, кто уехал для тех, кто остался. Те, кто остался – для уехавших. Те, что уехали оттуда – стали предателями и для тех, кто здесь и для тех, кто там. Те, к кому приехали, считают предателями и тех, и этих.
Классика предательства – живущие на «два фронта». Они предают и уехавших, и оставшихся и тех, к кому приехали. Они – самые опасные, потому что выбрали не выбирать. Никого и ничего. И выбрали все. Жить в мире. Зарабатывать на войне. Предать всех – и тех, и этих.
Еще раз о предателях
В Фейсбук кинули фото с отчаянной просьбой «терміново репост!». На фото – тяжело раненный двадцатилетний парнишка. Ранение – в голову, не совместимое с жизнью, полная потеря памяти. Искали его маму – чтобы могла проститься и похоронить. Такой молодой… Ровесник моего…
Первое, стремительное и необдуманное желание – поделиться. «Господи! Пусть найдет его мама, пусть успеет с ним попрощаться, пусть знает, где его могила». Ведь я знаю, как болит сердце за взрослого сына. Размазывая слезы, я поднесла руку к правой кнопке и… «зависла».
Мои публикации могут видеть и те, и другие, так и не довелось сделать «большую чистку» – не было ни желания, ни душевных сил на «сортировку». Поделиться фото – стать мишенью для чьей-то ненависти. Одни скажут – герой. Другие – он убивал наших детей.
В небольшой районной больнице умирал паренек, почти ребенок, а я испугалась. И стала предателем. Себя предала, заглушив свой первый настоящий порыв. Предала ту, другую, мать, что, выплакала все глаза, ее израненного умирающего сына. Человека в себе предала и мать. Мою ленту наверняка видят те, что были ДО, и те, которые пришли ПОСЛЕ. Страшно – делать репост. Страшно стать объектом чьей-то ненависти. Страшно
