– рехнуться можно!
Штаны, кофты, шапок куча,
дети воют. Просят взбучку.
Я и сам хотел бы взвыть,
но пора уж выходить.
Хорошо, двор огорожен,
и спокойно гулять можно.
Да, жить в отдельном доме
для большой семьи приволье.
Нервы, к счастью, на замке,
дети в радостной возне.
Снег скрипит на горке белой,
дети поездом тут едут.
Я на страже, часовой,
глаз да глаз. Закон такой.
Месяц заблестел, уж вечер,
просят кушать мои дети.
Пока грею кашу, щи,
народ уселся на горшки.
Не гудит ли там машина?
День, однако, какой длинный.
Вот, ура, шум за окном:
папа-мама! Полный дом!
Послезавтра – воскресенье,
едем все на представленье.
Цирк с мартышками, котами,
папа-мама тоже с нами.
Жизнь кипит, бурлит ключом.
Жить, однако, хорошо.
Счастье
По соседству пахнет вкусно –
тушится с мяском капуста.
У нас тоже классный запах –
плов с перепелиным мясом.
А на вечер будет творог,
весь в орехах и под мёдом.
Каждый день мы с братом сыты,
нам тепло, и мы умыты.
Всё у нас как у людей,
жизнь – сказка. И мы – в ней.
Деньги выдаёт нам папа,
с братом мы – ого, богаты.
Покупаем что хотим,
ездим только на такси.
В семье нашей лад и мир,
жизнь прекрасна. Жизнь как пир.
Всем желаю такой сказки,
счастья, дружбы и согласья.
…Мне казалось всегда так,
что всем людям жить – пустяк:
хорошо, сытно, удобно,
и тепло, и бесподобно.
Но узнал как-то однажды:
я не прав. И это важно!
Рассказали в новостях:
страны есть, где голод – жвах!
Дети тощие как палки,
роются на общих свалках
в поисках объедков, крошек,
вот как страшно. Вот как можно.
Мы переглянулись с братом,
что-то делать с этим надо.
Вечером подняли тему
за столом, пока все ели.
Папа помолчал немного.
Посмотрел на маму строго.
Посмотрел потом на нас.
И сказал: «Что ж, пробил час,
сам об этом думал долго,
предстоит нам очень много.
Будем строить дом для нищих,
помогать всем, кто без пищи».
И с тех пор совсем не так
жизнь наша
