по дурацким причинам, отвлекала… А у меня было так мало времени. Мне нужно было надышаться им, запомнить звук его голоса и тепло ладони так, чтобы хватило на всю жизнь.
Часы работают. Это не они, это я почти сломалась.
Я подошла к окну, сжала в руке край занавески. Мелкая лилия, вышитая на ней, смялась под моими пальцами. Мне открылся сад. Наш сад. Такой же, как вчера, как позавчера, вплоть до самой маленькой травинки. Я могла бы нарисовать его с закрытыми глазами, если бы умела рисовать.
Часовой вот-вот повернет за угол. Нужно быть осторожной, чтобы меня не заметили. Я так сильно сжала занавеску, что услышала треск под самым потолком – лопнул крючок, и край занавески сорвался с карниза. Я разжала ладонь и приготовилась. Длинная тень часового лениво ползла за ним. Он шел не спеша в заданном ритме, который я, как и всё в саду Ависов, знала наизусть. Шаг за шагом. Скоро, совсем скоро он повернет за угол и исчезнет из виду.
Я готова, нужно только чуть-чуть подождать. Мама расстроится, Вульфус будет в ярости, но меня тянет какая-то неведомая сила. Что-то вроде гигантского магнита заставляет меня высунуться в окно, жадно глотнуть воздух, почувствовать сладкий запах хвои, идущий от моей сосны. Я смотрю за часовым, считая про себя каждый его шаг. Сосна радуется, ждет те заветные тридцать секунд, когда первый часовой уже скроется за стеной, а второй еще не появится из-за угла. Она шепчет мне, соблазняет опустить ногу на ее ветку. «Ничего страшного, я не уколю». Я сама не понимаю, как оказываюсь внизу. Сосна заговорщицки подгоняет меня пушистыми лапами, и я бегу.
Сначала тяжело, нерешительно, подпрыгивая от боли в голых ступнях; потом невесомо, будто не бегу, а лечу, и мне уже не страшны никакие часовые, потому что я птица и меня не поймать. Я зарываюсь в кусты сирени, сердце колотится в эйфории, и я жду, когда второй часовой скроется за стеной. У меня будет еще пятнадцать секунд – первый часовой ходит быстрее второго.
Я снова лечу, не оглядываясь. Впереди невыносимо ярко сверкает золотая ограда. Сплошная, с мелкими витиеватыми узорами, она никого не пропустит. Я ныряю под нее, в небольшой подкоп, который когда-то выкопал Рэй. Листья, скрывавшие мою лазейку, послушно взлетают и тут же опускаются, чтобы спрятать меня.
Ненадолго, но я свободна. Мне хочется смеяться, дразнить часовых. Я снова их одурачила! Хочется увидеть, как Вульфус косит от ярости глаза, как задыхается от злобы. Что будет, если он узнает? Наверное, мне заколотят окно.
Я качаю головой и снова взлетаю. Бросаюсь вприпрыжку через пряный, душистый лес. Он, как всегда, просторен, великодушен, бесконечен, и, только забравшись на самое высокое дерево, можно увидеть далекие огоньки другого мира. Впереди, там, куда мне никогда не добраться, возвышаются небоскребы, прикрывшись призрачной пленкой облаков. Они неосязаемы и невесомы, без начала и конца.
Мне ничего не нужно, я дышу лесом. Земля здесь другая – мягкая, прохладная. В ней утопают ступни. Вокруг меня изумрудными полотнами кружится листва, деревья приветствуют, машут, свистят… Хочется поговорить с каждым, обнять их стволы, поцеловать
