определить, что такое ресурсное богатство, непросто. Одни авторы определяют его как долю сырьевых ресурсов в экспорте, объеме валового внутреннего продукта, другие – как площадь территории, приходящейся на одного жителя страны. Важно, что независимо от определения результаты исследований оказывались близкими[154]. Они демонстрируют статистически значимую негативную корреляцию между долгосрочными темпами экономического роста и ресурсным богатством[155]. Попросту говоря, наличие природных богатств не только не гарантирует государству будущего процветания, но, скорее всего, осложнит путь к таковому.
Типичный пример из этого печального ряда, один из многих, – Нигерия. Крупные нефтяные месторождения здесь были введены в эксплуатацию в 1965 г. В течение последующих 35 лет совокупные доходы от добычи нефти, если исключить платежи международным нефтяным корпорациям, составили примерно 350 млрд долл. (в ценах 1995 г.).
В 1965 г. душевой ВВП был равен 245 долл. К 2000 г. он остался на том же уровне[156].
Исследователи спорят о том, какой из факторов, связанных с ресурсообеспеченностью, создает наибольшие препятствия на пути динамичного экономического роста[157]. Однако набор рисков, связанных с ресурсным богатством, хорошо описан[158].
Природные ресурсы, связанные с ними возможности извлечения рентных доходов позволяют властям очередной “ухватившей бога за бороду” страны наращивать бюджетные поступления, нимало не озабочиваясь повышением общих налогов[159] (см. табл. 3.1).
Таблица 3.1. Доля нефтяных доходов в суммарных доходах бюджета в Венесуэле, Мексике и Саудовской Аравии в 1971–1995 гг. Средние значения по пятилетиям (%)
Источник: Расчеты по данным: Auty R. М. (ed.). Resource Abundance and Economic Development. Oxford: Oxford University Press, 2004 (Мексика, Саудовская Аравия); Salazar-Carrillo J. Oil and Development in Venezuela during the Twentieth Century. Praeger Publishers, Westport, CT, 1994 (Венесуэла).
Это означает, что у властей предержащих нет необходимости налаживать долговременный диалог с обществом – налогоплательщиками и их представителями. Тот исторический диалог (ведущий к компромиссу), который только и прокладывает русло формирования набора институтов, ограничивающих произвол власти, обеспечивающих гарантии прав и свобод граждан. Благодаря этому трудному диалогу создаются правила игры, позволяющие запустить механизм современного экономического роста[160]. Вот и получается, что шансы на создание системы сдержек и противовесов (популярнейший в ельцинское время, а ныне вышедший из моды комплекс понятий), надежных институтов, позволяющих ограничивать коррупцию и произвол властей и чиновничества, у населения в богатых ресурсами странах меньше, чем в тех, которые подобными ресурсами обделены
Об определении богатых ресурсами стран см.: Sachs J. D., Warner А. М.
О проблемах, с которыми сталкиваются богатые ресурсами страны в обеспечении устойчивого экономического развития, см.: Gelb А. Н.
Sala-i-Martin X., Subramanian A.
Есть авторы, доказывающие, что институциональная слабость – характерная черта многих богатых ресурсами стран – является важнейшим фактором, замедляющим их развитие. (См.: Karl Т. L.
О проблемах, стоящих перед странами, экономика которых зависит от конъюнктуры сырьевых рынков, см.: Cardenas М., Partow 2.
Как правило, в богатых ресурсами странах уровень поступлений от налогов, не связанных с перераспределением ренты, ниже, чем в государствах того же уровня развития, но обделенных ресурсами. (О связи низкого уровня общих налогов с ресурсным богатством см.: Karl Т. L.
North D. С.
